— Именно, пяти! И лучше не перебивай, — на меня накатила волна безотчетной паники. Сука старая. Снова надавила, так надавила. Хотелось сорваться с места, и броситься хоть с обрыва вниз, но оказаться подальше от этого страшного разумного, такая участь в показалась гораздо лучшей, нежели иные. И на этот раз только затопившая собой все паника не позволила сдвинуться с места. Специфические впечатления — все понимаешь, знаешь причину, но совладать с телом не можешь, — Иномирец, я — Кронос, и только на первый раз прощаю тебе дерзость! Запомни, больше такого не случится! — он не стал рассказывать о возможных карах, но я отчего-то не сомневался в реальности воплощения любых кошмаров. Уверенность сродни той, что день сменит ночь.

— Мы дали тебе многое, очень многое… — продолжил старик, вот здесь мне с трудом удалось сдержать горькую ухмылку.

Дали, мать их! Унести бы… Однако божество отчего-то очень остро и болезненно отреагировало, скорее всего, на промелькнувшие эмоции. Или я еще до конца не владел мимикой или просто какой-то незримый фон считал. В мысли Кронос проникнуть не мог, иначе бы ему сразу стало понятно насколько абсурдны его слова.

— Ты сомневаешься, человек? — и мое горло стиснули незримые пальцы. Сдавили, готовые вот-вот перекрыть кислород или вырвать кадык. Я осознавал, что ничего не смогу противопоставить, оказать даже видимость сопротивления Жалкая букашка, какую могут раздавить походя. Ощущать себя беспомощным — мерзкое чувство, как и абсолютную зависимость от кого-либо или от чего-либо. И в душе стала подниматься ярость, она разрасталась, превращаясь в клятву, трансформируясь в кредо — я сделаю все возможное и невозможное, чтобы настал тот миг, когда со мной даже такие черти станут считаться. Чтобы именно они чувствовали дыхание смерти при моем приближении, а не я при их.

А еще понимал — слабину давать нельзя. Ни в коем случае. Ситуация как с лэргом, десятком и вором. Плевать на бренную. Сейчас требовалось идти до конца, не взирая на последствия. Иначе можно просто забыть о каком-то статусе выходящим за рамки «принеси-подай-пошел прочь и не мешай».

— Не сомневаюсь. Знаю. Ничего вы мне не дали! — твердо ответил я, смотря в глаза главы местного пантеона, пытаясь не раствориться в них, не поддаться заполняющему собой все желанию упасть ниц и склонить голову. Казалось, сам воздух давил на плечи, стараясь сломить, — Забрали же вы столько, что остается удивляться, как хватает наглости на подобные заявления! — голос все же предательски дрожал и хрипел, неудивительно, это реакции самого тела.