Раньше, чем Грей успел это осознать, молнии исчезли. Рукотворная гроза, хотя и была мощной, продлилась недолго. Поле Мейснера исчезло, мир стал прежним, а Грей снова получил контроль над собственным телом. Что бы ни представляла собой энергия, содержавшаяся в пирамиде, она закончилась.

Никто не произнес ни слова. В полном молчании люди сошлись вместе, словно каждый из них чувствовал потребность находиться рядом с другими человеческими существами.

Вигор оказался первым, кто сумел произнести хоть что-то внятное.

– Смотрите, – сказал он, указывая на потолок.

Грей поднял голову. Он был таким же черным, как и раньше, да и серебряные звезды оставались на своих местах, но теперь на потолке пламенела надпись:

óπως εíναι ανωτερω, ετσι εíναι κατωτερω

óπως εíναι ανωτερω, ετσι εíναι κατωτερω

– Это подсказка! – сказала Рейчел.

Пока они смотрели на надпись, буквы стали блекнуть, угасать – точь-в-точь как язычок голубого пламени на гематитовой плите под могилой святого Петра.

Грей торопливо бросился к камере для подводных съемок, которую предусмотрительно захватил с собой. Надпись нужно было снять, пока она окончательно не исчезла. Однако Вигор остановил его.

– Я знаю, что тут написано. Это по-гречески.

– Можете перевести?

Монсиньор кивнул:

– Тут нет ничего сложного. Эту фразу приписывают Платону, который описывал, как звезды влияют на нас, являясь в то же время отражением нас самих. Его теория легла в основу астрологии и стала краеугольным камнем гностицизма.

– И что же она означает? – спросил Грей.

– А вот что: «Если это сверху, значит, это и снизу».

Грей посмотрел на усыпанный звездами потолок, а затем перевел взгляд на его отражение в бассейне. Сверху и снизу. Здесь эта фраза обрела свое зрительное воплощение.

– Но что это означает?

Рейчел отделилась от группы и медленно пошла по периметру комнаты. Оказавшись по другую сторону пирамиды, она окликнула оставшихся:

– Идите сюда!