«Можно потерять все», – последние слова Лиза не стала договаривать.

– Необходимо подстраховаться и получить важную информацию, прежде чем станет поздно.

Лиза и Пейнтер встретились взглядами. Она не скрывала мыслей, они легко читались на ее лице. Он помнил, как девушка поднималась на борт самолета в Катманду. Измотанная, на грани нервного срыва, она не сомневалась в том, как должна поступить.

Ее волновали не память и разум Анны.

Опасность грозила Пейнтеру.

Лиза прошла с ним весь путь с самого начала. Одна она понимала, что происходит, и следила за процессом как врач. И только ей не грозило неизбежное слабоумие. В замке женщины подолгу разговаривали наедине. К тому же Лиза изучила научные записи Анны. Кто знает, какой незначительный на первый взгляд факт определит, что ожидает больных: исцеление или мучительная смерть?

Лиза убрала руку с локтя Пейнтера, вложила пальцы в его ладонь и, тихонько пожав, кивнула в сторону Анны.

– Пойдем поболтаем с ней.

– Для того чтобы разобраться, как работает Колокол, – начала Анна, – нужно понять квантовую теорию.

Лиза внимательно смотрела на немку. Зрачки сужены от слишком большой дозы кодеина, пальцы дрожат. Анна крепко, как за спасительный якорь, держалась за очки для чтения.

Друзья по несчастью сидели в задней части самолета: Гюнтер по-прежнему спал в носовом отсеке.

– Боюсь, у нас маловато времени, чтобы сделать из Лизы доктора наук, – напомнил Пейнтер.

– Natьrlich. Важно понять всего три принципа. – Анна на секунду оставила в покое очки и назидательно воздела палец. – Первое: если материю расщепить на субатомном уровне, до корпускул – электронов, протонов и нейтронов, то действие классических законов Вселенной претерпит изменения. Макс Планк открыл, что электроны, протоны и нейтроны могут вести себя и как частица, и как волна. На первый взгляд положение абсурдное и противоречивое. Частицы имеют определенные орбиты вращения, а волны – более рассеянные, лишенные каких-либо точных координат.

– Они действительно ведут себя и как частицы, и как волны? – спросила Лиза.

– Потенциально они способны быть либо частицей, либо волной, – поправила ее Анна. – Это приводит нас к следующему пункту – принципу неопределенности Гейзенберга.

Лиза читала о нем в лаборатории Анны.

– Гейзенберг утверждает, что ничто не является постоянным, если подвергается наблюдению, – припоминала она. – Только как это связано с электронами, протонами и нейтронами?

– Лучшей иллюстрацией принципа Гейзенберга является кошка Шрёдингера, – объявила Анна. – Поместите кошку в закрытый ящик с устройством, которое может в любой момент отравить животное. Кошка либо жива, либо мертва. Все подчинено случайности. В этой ситуации Гейзенберг говорит нам, что при закрытом ящике кошка потенциально и жива, и мертва. Только открыв ящик, можно с точностью узнать о состоянии зверька – он либо жив, либо мертв.