Яна… Я обернулся. Девушка стояла на коленях перед моими недавними противниками. Сзади неё валялось шесть обугленных, обезглавленных трупов — она справилась. А вот с этими двумя справиться не смогла. Её тусклые, поникшие огненные крылья, выглядели жалко. Один из двух ублюдков приставил к её горлу свой меч и что-то спрашивал у неё, но девушка молчала.

Короткий замах, один из мужчин опускает свой клинок на её крыло и то осыпается пеплом. Яна кричит, воет от боли! Я не знал, что крылья это часть её… Ещё замах, и второе крыло отделяется от девушки и Яна падает без сознания. Надеюсь, без сознания. Твари!

Они стоят над ней и о чём-то перешёптываются. Один из них ставит свою ногу в тяжёлом армейском ботинке, упираясь глубоким протектором в лицо Яны, и задумчиво поворачивает её голову вбок. Замахивается, целясь в обнажённую беззащитную шею, и…

Мне насрать! Пусть моё сердце вывалится из моей долбаной груди, я выращу новое. Или сдохну. Но умереть девчонке не дам. Слишком много моих любимых погибает за меня, из-за меня. Я ускоряюсь, срываюсь с места и бегу вперёд. Каких-то пятнадцать метров я преодолеваю за долю секунды.

Они медленно оборачиваются, словно что-то почувствовав. Кривятся, усмехаются, удивленно смотрят на мою развороченную грудь и на бьющееся в ней сердце. Мою голову снова сдавливают тиски и вонзаются иглы, но я отмахиваюсь от них. Куда там голове! Эта боль кажется такой смешной, по сравнению с болью в груди, с болью за Янку, что я просто отмахиваюсь от неё.

Я вытаскиваю свой чёрный клинок из-за пояса, и вонзаю его первому в переносицу, тому, который поставил свой ботинок на лицо девушки. Моей девушки! Выдёргиваю клинок, и аккуратно разрубаю голову второго точно на две одинаковые половинки. Успеваю увидеть его испуганное и удивлённое лицо, и бью его ногой в грудь, отшвыривая этот ошмёток говна в стену. На, сука! Тварь!

Сзади меня стихает шум битвы. Я опускаюсь на пол рядом с Яной, и оборачиваюсь. Она медленно приподнимает голову, открывает глаза и смотрит на меня, не осознавая, что произошло.

— Всё нормально, Ян. — Говорю я, сам понимая, что это нихера не нормально.

В нашу сторону движется шесть озлобленных и окровавленных Одарённых.

Я медленно поднимаюсь, смотрю на свою почти закрывшуюся рану и ухмыляюсь. Ну теперь поиграем...

Первые двое умирают быстро, за ними ещё один, а потом я словно упираюсь в твёрдую стену. Я не могу пройти ни вперёд, ни назад. Словно меня заперли в прозрачном кубе. Бля! Их всего трое. Я чуть-чуть не успел…

Я слаб. Я слишком слаб для Одарённых. У меня так мало Узоров. Хотя… Может и не слаб. Я хмыкаю и смотрю на трупы под своими ногами, на два трупа возле Яны, на шесть за ней. Невозможно быть самым-самым. В чём-то хорош я, в чём-то Яна, в чём-то тот же Патрик. Из нас вышла бы хорошая команда, если бы нам дали время вырасти, развиться, усовершенствоваться. Не дали, суки!