Она и обрадовалась, и удивилась, обнаружив, что часть независимых лавочек еще работает. Не те, где бывала она, — не бутики и не модные заведения, — а маленькие, торговавшие самым необходимым. Пара семейных кафе даже расставляли столики на мостовой. Их предприимчивость выманила людей на улицы. Одевались здесь модно и дорого — почтовый индекс Кенгсингтона и Челси не шутка, — но Гвендолин отметила слегка напряженные лица, выражавшие вежливую решимость. У этих людей, как и у нее, был доступ к источникам и новостным каналам высшего уровня, и все они осознали: чтобы пережить это, надо готовиться уже сейчас — хотя бы жить оставалось всего несколько дней, до появления Избавителей. А если городской щит продержится дольше, будущее в руках судьбы.

«И дедушки», — невесело добавила она про себя. Эта мысль не утешала. Впрочем, Энсли Третий сделает все возможное.

Горацио, пожав губы, оглядывался по сторонам — хоть ваяй с него статую ученого мыслителя. Она велела Теано поймать его в кадр и сохранить. И улыбнулась про себя.

— Нам сюда, — сказал он.

Гвендолин, взглянув, куда он указывал, нахмурилась.

— В кафе?

— Да. Сама подумай. У них должна быть полная кладовая ингредиентов для пищевого принтера.

— А, верно.

Она выбранила себя, что сразу не сообразила.

Кафе «Бьянки» было семейным предприятием, соблазнявшим посетителей органическим кофе и свежей выпечкой. Их бурно приветствовал весело улыбавшийся за прилавком итальянец лет пятидесяти. На полке за его спиной выстроились банки с зерновым кофе пятидесяти сортов.

Горацио заказал на всех «Гватемальский атитлан» с шоколадной крошкой и миндальный торт. Гвендолин с восхищением отметила, как героически он подавил возглас: «Сколько–сколько?» при виде цены, и достала свой крипжетон. Крина добилась, чтобы они заняли уличный столик.

— Обеспечит нам обзор и свободный отход, мэм.

Гвендолин кивнула, постаравшись не поморщиться. После проповеди Горацио это «мэм» каждый раз резало ей ухо. Потому что он прав.

Озабоченная молоденькая официантка принесла кофе с пирожными и поспешно скрылась за дверью. Горацио задержался у прилавка — беседовал с хозяином. Оба смеялись.

— Обольститель! — вздохнула Гвендолин. Она льстила себе мыслью, что сумеет с кем угодно найти общий язык, но в душе понимала, что перед ней бы этот человек замкнулся. «Я умею выжать займ в миллиард ваттдолларов у банкира, а вот пакетик мясного порошка у лавочника не выпрошу. Как же у меня все перевернуто!»

Рукопожатие, и вот Горацио уже скачет к их столику.

— Есть! — с гордостью объявил он. — Набьем тележку пеллетами протоэлементов. Надеюсь, твой крипжетон полон ваттов.