– Мы должны сходить на ужин. Сомневаюсь, что у нас есть возможность отказаться.

– Вот видишь? – Томас повернулся к Джессу. – Так все и начинается. Свобода постепенно умирает.

Они вышли в коридор. Халила оказалась одна, и Джесс не знал, сложила ли Халила на груди руки просто так или таким образом она пыталась обнять саму себя. Он понимал, о чем она думает и что чувствует, потому что чувствовал то же самое, когда Морган увели и заперли в Железной башне впервые. Но тогда Джесс по крайней мере знал, где она и кто ее увел.

Дарио же просто… исчез. Испарился. И невозможно было выяснить, жив ли он, свободен ли или же заключен в тюрьму и убит. Халиле ничего не оставалось, как надеяться на лучшее… А надеяться было сложно, зная все то, что друзья знали теперь о Библиотеке. «Он не глупый, – снова сказал сам себе Джесс. – У Дарио есть влиятельные знакомые, деньги, друзья… Все с ним будет в порядке». Он хотел сказать все то же самое Халиле, но понимал, какими бесполезными будут слова.

Когда Халила подняла глаза и посмотрела на Джесса, то выдавила из себя улыбку и произнесла:

– Я как раз думала о семье.

Джесс замер. И почему он решил, что она будет бессмысленно горевать по Дарио? Может, потому, что он сам не мог избавиться от бесконечных мыслей о Морган?

– О семье? – Джесс понял, что его голос прозвучал удивленно. – Почему? С родными все хорошо?

– Я не знаю, – ответила Халила. – Я предала все, во что они верят. Даже хуже, в моей семье столько профессоров. С ними все будет в порядке, Джесс, или думаешь, Библиотека их накажет за то, что я натворила?

– Нет, – сказал Джесс. – Разумеется, не накажет.

– Надеюсь, что нет. – Безысходность в ее голосе вызывала печаль. Джесс вспомнил гордого дядю Халилы, который провожал ее на поезде в Александрию, а также бесчисленные письма, которые она получала от своих родителей, братьев, сестер и кузенов. Жизнь Халилы была наполнена любовью, а ее поступки могут лишить теперь ее этой любви. Поступила бы она так же безрассудно, если бы Джесс не пришел к ней со своими безумными планами и идеями?

Новый укол чувства вины, словно нож, вонзился в его сердце. Джессу нечего было ответить Халиле, поэтому он лишь прошептал:

– Мне жаль. – Вряд ли эти два слова могли бы ее утешить. Теперь Джессу хотелось, чтобы она лучше уж думала о Дарио. Тогда все было бы проще, ответить было бы легче. А подобные мысли лишали Халилу всего, что составляло ее жизнь.

«Она сделала свой выбор», – напомнил Джессу внутренний голос, однако он ненавидел эту мысль. Конечно, она сделала выбор. Однако это не означает, что выбор этот правильный. И в какой-то степени этот выбор лишь все усложнял.