– Что ты имела в виду, сказав, что Монк все еще жив?
В кромешной темноте Монк медленно двигался вдоль поезда. Своей культей он вел по стенкам вагонов, а здоровую руку вытянул вперед и ощупывал пустоту перед собой. Спотыкаясь о шпалы и большие камни, попадавшиеся в гравии, он шел от первого вагона к последнему.
Минуту назад, когда Монк выбрался из поезда, Петр перестал кричать. Его крик оборвался резко и внезапно, однако от этого стало еще хуже. Гробовая тишина в сочетании с непроглядной темнотой создавали ощущение, будто ты находишься в могиле.
Добравшись до следующего вагона, Монк вцепился в его край, пошарил рукой в темноте и позвал:
– Петр?
Его голос прозвучал пугающе громко и эхом разнесся по тоннелю. Но Монк не знал, где находится мальчик и в поезде ли он вообще. Единственный способ выяснить это состоял в том, чтобы методично продвигаться к последнему вагону.
Монк двинулся дальше, снова вытянув вперед здоровую руку и шаря ею в пространстве.
И тут кто-то схватил его за руку.
От неожиданности Монк ойкнул. Теплые кожистые пальцы обезьяны сплелись с пальцами человека. Послышалось негромкое уханье.
– Марта! – с облегчением выдохнул Монк и ласково обнял животное в темноте.
Она ответила тем же и выдохнула так же облегченно, как Монк. Все ее тело дрожало. Он чувствовал, как быстро колотится ее сердце. Потом Марта вновь взяла его за руку и потащила за собой.
Монк позволил ей вести себя. Он знал, куда она его тащит. К Петру. Двигаясь более уверенно, Монк вскоре дошел до последнего вагона. В отличие от вагонов в середине поезда этот был крытым.
Марта запрыгнула в открытую дверь. Монк забрался следом за ней. Старая шимпанзе с пыхтением тащила его в дальний угол. Он нашел Петра лежащим на спине. Он ощупал его, пытаясь выяснить, что случилось с мальчиком.
– Петр?
Ответа не было.