Они уже подходил ко всем собравшимся.

— На похоронах родителей ты устроил целую сцену, надеюсь в этот раз всё будет спокойно? — спросил Майкл посмотрев на Макса.

— Если ты внимательно изучал мои дневники, то прекрасно знаешь, что было причиной той сцены и знаешь какими ключами она запускается.

Максим стал около коллег, лицом к океану, а Майкл с другой стороны от гроба, соответственно спиной к океану и обрыву. Священник, убедившись что все собрались и встали на свои места, открыл свою книжку и начал читать заранее приготовленную речь. Максим смотрел на Вову, пытаясь мысленно ещё раз извиниться перед ним и проститься с другом. Через несколько минут после этого он посмотрел на Майкла, который невозмутимо смотрел на Вову. И тут его взгляд привлекли формирующиеся из облаков формы человеческих голов в капюшонах, закрывающих полностью лица. Это было не то что бы очень явно, но очень хорошо заметно Максиму. Они стали формироваться в одну шеренгу изогнутую в полукруг на фоне неба, от края до края периферического зрения, центром которого был Майкл. Не отводя от них взгляда он разомкнул руки за спиной и переведя их в естественную позицию по бокам, сжал кулаки и зубы.

Майкл тут же перевёл взгляд на брата, заметив его движения. И тут же он обратил внимание как листик, подхваченный ветром, врезался в воздух прямо рядом с Максимом, потом ещё один и ещё. Так как все смотрели сейчас на покойного или в пол, эта странность осталась не замеченной другими. Пошёл очень слабый моросящий дождик и телекинетический барьер Максима над ним же самим, стал отчётливо вырисовываться. Майкл тут же хлопнул в ладоши и все посмотрели на него, включая священника и Максима, вокруг которого барьер тут же исчез.

— Извините, руки замёрзли — скал Майкл, потирая ладони друг об друга и виновато улыбаясь.

Священник продолжил чтение, а Максим снова начал таращиться куда-то на небо у Майкла за спиной. Майкл обернулся и ничего не увидел, повернувшись обратно, Максим взгляда с той позиции не уводил.

— Что на этот раз? — спросил себя Майкл, смотря на проявления очередной необъяснимой переменной.

Когда головы сформировались, из под капюшонов, со звуками непонятного языка к Майку стали тянутся едва заметные группы символов и как бы входя в его голову. Максим не на шутку стал нервничать и не вольно напрягаясь всем телом, смотря на смотрящего на него же и ничего не понимающего, что с ним твориться брата. И тут глаза Майкла опустились немного вниз, а потом немного в бок, не то что бы он пытался что-то разглядеть, скорее они вообще были расфокусированными. Примерно такое поведения его мимики и глаз Максим замечал у брата во время его озарений, свидетелем которых он был не часто. Головы в капюшонах стали рассеиваться, а Майкл ничего не объясняя тут же ушёл по направлению к машинам. Все это заметили, но никто и слова даже сказать не успел, и священник речи не останавливал, стараясь не обращать внимание на столь не уважительное поведение. Даже Сергей Анатольевич был в шоке от такой выходки того, кто всё это инициировал, но и он ничего не сказал.