— А ты ещё кто такой? — пробасил незнакомец.

— Вот же еврей — подумал Макс — Я Макс, Макс Оливер.

— Александр Николаевич — ответил незнакомец.

— Меня аж передёрнуло. Нет, я всякого ожидал, но не официальности. Не в этом мире — мысленно возмущался Макс — Чё, прям Александр Николаевич? Может, с учётом обстоятельств встречи, просто Саня? — спросил Макс, в надежде на непонятное снисхождение — И чего я вообще спрашиваю его? — возмущался про себя Макс — Да и кто он вообще такой здесь? Начальник мой что ли? У меня и без него их хватает в реале. Нет уж. Теперь ты для меня просто Саня. Не позволю помыкать собою здесь. Не в этом мире. А то ещё и старый пердун будет требовать обращения — Кошмар Кошмарыч.

Александр Николаевич был властным человеком и в подобных ситуация он явно был не впервые. Отточенными движениями и профессиональной игрой он дирижировал ситуацией. Мягко и в то же время агрессивно заявляя о своей позиции в данный момент. Медленными, мягкими, но тяжёлыми шагами он приближался к Максу, не отрывая взгляда от него. Плечи расправлялись сильнее с каждым шагом. И чем ближе к Максу, тем больше он казался. Сократив, наконец, расстояние до одного шага, незнакомец медленно пробасил:

— Александр… — глаза незнакомца сияли на этот раз не мягким белым, но холодным синим цветом. Не позволяя Максу отвести взгляд в сторону. — … Николаевич — закончил незнакомец.

Ощущая неподдельное давление со стороны Александра Николаевича, Макс вспомнил, где он встречал подобное раньше. Акулы жестокого мира бизнеса, где, либо ты, либо тебя. И компромиссы тут редко встречаются, только на очень высоких уровнях. В которых начал зависать Майкл и с которыми иногда доводилось иметь дело и Максу, хоть и по неволе.

— Ну, Александр Николаевич, так Александр Николаевич — только и ответил Макс, получив снисходительный взгляд здоровяка — Так не пойдёт — встревожился про себя Макс — Тебе никогда не удастся произвести первое впечатление дважды. И если позволить об себя вытереть ноги с самого начала, то образ половой тряпки будет очень тяжело изменить в будущем.

Внутренняя тревога нарастала, и граница необратимости этого момента приближалась всё быстрее. Нужно было действовать незамедлительно!

После этого осознания, тело как будто зажило своей жизнью, заставив одновременно работать и чувства, и голову и ещё Бог знает что, что было уже за пределами его тела и понимания. Да так, что, казалось, даже волосы на жопе зашевелились. Но на немой вопрос о происходящем внутри, в голову приходила лишь одна ассоциация — анализ.