— Это всё, конечно, изобретательно, Сареф, но ты же понимаешь, что мне всё равно придётся её убить? — покачал головой Бэйзин, — она видела меня здесь, она видела, что я использую камни душ. И ты менял ей Параметры, я чувствую это, а ведь мы тебя предупреждали, что будет происходить с каждым, кому ты так неразумно станешь “помогать” Рукой Пересмешника.
Сареф в ответ на это лишь поднял своё оружие. У него совсем не оставалось выносливости, всё, что он успел скопить, Сареф вынужден был отдать в это Силовое Поле. И Бэйзин, казалось, это прекрасно видел. Потому что всего один рывок — и Сареф чувствует, как его ласково подхватили, а мгновение спустя он так же висел на стене, опутанный чёрными лианами.
— Смирись, Сареф, — с притворной жалостью сказал Бэйзин, — эта девка умрёт так же, как однажды умрёт и твоя предательница-мать. Мы
— Что за чушь, — прохрипел Сареф, — я понимаю, что моя мать надрала тебе задницу, и ты её ненавидишь, но с чего это она вдруг предательница? Она что тебе, что-то обещала?
— Конечно, — кивнул Бэйзин, — это ведь именно она дала нам дорогу в поместье Ондеро. Она усыпила главу Гидеона и сообщила нам, что ни он, ни клановый хранитель этой ночью нам не помешают получить то, что принадлежит нам по праву.
— Что… что ты сказал?! — Сареф не поверил своим ушам, — это ложь! Сука, даже ты, самодовольное и тупое существо — не смей так мне лгать про мою мать!
— Вообще-то я не лгу, — Бэйзин, уже примеряясь извлечённым кинжалом к горлу Кейи, посмотрел на Сарефа и усмехнулся, — наш договор был предельно прост: она помогает нам пробраться в поместье Ондеро, а в обмен на это мы вынуждаем Адейро отказаться от всех притязаний на неё. Так что твоя драгоценная мамочка, которую ты так любишь, и которой ты плакался в коленки в последний день Состязаний, продала тебя в обмен на свою свободу. Странно, что ты сам до этого не додумался. Больше никто бы в поместье Ондеро не осмелился на такое. И тем сильнее мы удивились, когда она внезапно передумала и кинулась тебя защищать.
— Это ложь! Заткнись, проклятая тварь, заткнись! — Сареф забился в своих чёрных лианах, пытаясь вырваться любой ценой, — это ложь, не смей этого говорить!
— А почему ты так расстраиваешься, Сареф, — Бэйзин подошёл к нему и оглядывал с каким-то мстительным наслаждением, — ты же сам рос в клане. Ты знаешь, как мелочны и расчётливы порой бывают люди в этой среде. Особенно когда речь идёт о сохранении достатка и уж, тем более, когда встаёт вопрос сохранении своей собственной шкуры. Твоя мать всего лишь позаботилась о своей безопасности.