«Остался ли внутри кто-нибудь живой?»
Со стороны горы донеслись отголоски новых выстрелов. Монк больше не видел боевиков, но они продолжали прочесывать долину, расправляясь со всеми оставшимися в живых.
Если кто-то и уцелел при подземном взрыве, в самое ближайшее время их все равно ждет неминуемая гибель.
У Монка оставался только один выход.
Ему потребовалась помощь Крида, но в конце концов он смог убедить норвежцев.
Рокот нарастал, лед сотрясался. Пейнтер молил бога только о том, чтобы новая лавина оказалась небольшой. Однако шум все усиливался.
Затем из пелены снега и ветра вынырнул «сноукэт», поднимающийся по склону. Не снижая скорости, снегоход несся прямо на завал.
— Назад! — закричал Пейнтер.
Он отпихнул сенатора от двери, затем схватил Карлсена за капюшон и оттащил обоих от стены льда. Это произошло как раз вовремя.
Тяжелая машина налетела на заваленный вход. Ее гусеницы вгрызлись в ледяную стену. Бампер воткнулся в верхнюю часть двери. Внутрь тоннеля повалились осколки льда.
«Сноукэт» сдал назад, готовясь для нового таранного удара.
Пейнтер метнулся вперед. Бампер проделал в завале дыру, в которую мог протиснуться человек. Нырнув в отверстие с рваными краями, Пейнтер пополз вперед, отталкиваясь коленями и локтями.
Отползавший назад снегоход остановился.
Открылась боковая дверь. Оттуда высунулась знакомая фигура.
— Господин директор? — воскликнул Монк, сияя от радости.
— Монк… о лучшем зрелище мои больные глаза не смели и мечтать.
А глаза у Пейнтера действительно болели — они налились кровью и опухли.