Крид лежал на спине. Его грудь была пробита тремя пулями, на губах выступила кровавая пена. Глаза широко раскрылись от сознания неизбежного.
Монк рухнул на колени рядом со своим напарником. Сорвав с себя куртку, он скомкал ее, готовый зажать раны.
— Держись!
Но все понимали, что дело безнадежно. Кровь собиралась лужицей на утоптанной земле. Должно быть, пули были с полым наконечником, разрывающиеся при попадании в тело.
Нащупав вслепую руку Монка, Крид крепко ее стиснул. Монк накрыл его руку ладонью.
— Джон…
Последний вырвавшийся вздох. Рука Крида обмякла. Монк попытался снова ее ухватить, как будто это могло помочь, но у парня остекленели глаза.
— Нет… — простонал Монк.
Пейнтер наклонился к нему, чтобы утешить, — но тут вмешался новый звук. Стремительно развернувшись, Пейнтер упал на колено. Звук доносился из отверстия в земле, затянутого дымом.
Оттуда один за другим стали выбираться люди, откашливаясь, с трудом держась на ногах.
Один из них огляделся по сторонам и, шатаясь, побрел в сад.
— Грей…
У них были считаные секунды.
Грей понимал, что женщина взорвет зажигательный заряд, как только поднимется наверх. Поэтому едва последний боевик скрылся в тоннеле, он подбежал к кельтскому кресту и начал крутить колесо. Монахи должны были предусмотреть какой-то механизм, возвращающий стеклянные саркофаги под землю.
Предположение было совершенно естественное.
Вращаешь колесо — вращаешь пол.
Грей оказался прав.