Светало, и Зэбор решил больше не ложиться спать. Он был далеко за границами Отрофон-Кессеев, и даже не на землях лесных магов. Он направлялся в город Рин, что на полуострове Родави-воку.

И ему было страшно.

"Глупые жители Архипелага, вы доверяете бальтским захватчикам и позволили закатать свои дороги в камень. Зачем вы укрылись от Солнца под панцирным кровом? О, однажды вы пожалеете — когда скальная армия вторгнется в ваш дом, когда и у вас заберут самое дорогое. Ваш мир умоется кровью, и умрет, сгинет насовсем ваше прошлое. Пеплом рассыпется ваш мир, неужели вы не видите. Бедные водные маги, зачем же вы впускаете Бальтрат, к чему открываете свои тайны, свои гостеприимные двери. Молчите, о, молчите, лучше б вы смолкли совсем и сокрыли ваше звенящее сердце от этих тиранов. За улыбкой их прячется необоримое зло, мы знаем его, мы помним, от чего же вы глухи к нашей памяти?

Вы знаете, что случилось с моим домом, но упорствуете в невежестве. Неразумные гордецы, о, вам еще предстоит просить нас о помощи, плакать об утерянном благодатном крае. Бальты призовут демонов Фелла и пройдут стальным сапогом, вырвут Блуждающий источник из самого сердца вашего дома.

Отчего вы не пытаетесь забыть о нас, это же ваше будущее — скитаться по миру, лишенными ваших драгоценных песен. Те, кто уничтожил нас, сейчас за вашим столом. Они ходят по вашим улицам, пользуются вашим гостеприимством и скрывают свой жуткий лик за подарками, которыми покупают вас."

Так думал Зэбор, и больше я не буду говорить о его скорби, поскольку она невыносима и для непривычных ушей, и для всех, не принадлежащих к его племени — Отрофон-Кессеям. Горе и безнадежность пронизывали его жизнь, они были их сутью и отличием. Его племя, как и все лесные маги, собирали знания, скорбели о Роще Старейшин и жили в гармонии с лесом. Само их название говорило об утраченном чуде — разрушенной столице когда-то великой лесной цивилизации — города-древа Отрофонека.

Последние три сотни лет Отрофон-Кессеи собирали свидетельства того, что грядет пришествие второго Творца. В башнях Сеадетта, в легендах магов и разговорах приходящих на Праздник звучала надежда на это великое событие, которое должно пробудить Лес. Отрофон-Кессеи называли эти слухи легендой о Предреченной. Великий план Пробуждения Леса гласил, что она будет равна по могуществу Творцу и поправит причиненное им зло. Соплеменники Зэбора собирали частицы этого знания, но годы шли, а Предреченной все не было.

Жизнь Зэбора текла размеренно до дня, когда белоснежный, грациозный лерасс Озори Фонны пришел за ним — кажется, уже целую вечность, а на деле двадцать дней назад.