А вот гипотенузой описываемого мною жилого треугольного массива была улица упоминаемого уже дедушки Калинина, в одном из домов которой мы сейчас и гостили. Вот такое случилось совпадение с адресом моей теперешней прописки, по которому я был зарегистрирован уже больше месяца назад!

* * *

В то первое майское утро в кровати своей новой квартиры я проснулся, снова увидев мир, разукрашенный красками обычного человеческого зрения, не искажаемого магической золотистой пеленой. И сначала даже не понял, в чём дело. Оказывается, я настолько привык уже к видению эфирного сияния, что возвращение обычного цветоощущения принесло с собой чувство какой-то неясной утраты, чего-то неуловимо неправильного вокруг. И только после нескольких секунд недоумения мой наконец-то полностью проснувшийся мозг осознал, что тренировки по отключению магического видения и, главное, по удержанию его таким во время сна, принесли-таки свой долгожданный результат.

Возникшие вслед за этим панические мысли о потере своей уникальной способности были с позором изгнаны из головы после первой же попытки снова взглянуть на мир сквозь янтарный магический фильтр. Небольшое волевое усилие — и я снова ощутил себя магом. Повторное напряжение — и я опять обычный человек.

Наигравшись и переждав небольшое головокружение вкупе с головной болью, возникшие после многочисленных переключений режимов зрения, я наконец-то обратил внимание на полнейшую тишину вокруг. Взглянув на ком, лежащий на столе, я понял в чём дело — зелёные цифры на нём показывали десять часов дня. Хорошо я поспал! Наверное, так сказались все эмоциональные переживания последних дней.

Марии Степановны дома уже не было. Это я выяснил, вспомнив её вчерашние слова и позаглядывав в распахнутые двери всех комнат. На всякий случай решил ещё позвать маму Машу (именно так я решил называть свою приёмную маму), стоя на пороге её комнаты.

Не получив никакого ответа, я подошёл к столу мамы Маши, рассматривая заинтересовавшую меня ещё вечером непонятную рамку. Назначение этого пустого прямоугольника я понял, обойдя вокруг стола и усевшись в стоящее перед ним кресло. Только с этого ракурса я увидел то, чего не было видно с других углов зрения.

Цветная картинка, открывшаяся мне, была разделена на две части.

С левой её половины мне задорно улыбался светловолосый зеленоглазый мальчик лет примерно десяти, держащий в руках сердечко, аккуратно вылепленное из таких же металлических шариков, которые я обнаружил в ящике своего письменного стола. Пацан, искренне радуясь, протягивал двумя руками свою поделку фотографу.