— Это вся информация, заслуживающая моего внимания?

— Ну, кроме просмотра других древних фильмов, чтения таких же старых книг и скачивания безнадёжно забытых песен, ещё не меньше времени он потратил на изучение магии. Заметь, на современное искусство он почти никакого внимания не обратил — прослушал несколько песен, посмотрел, и то не полностью, несколько фильмов. И на этом закончил.

— Вот рассказала тебе всё, — добавила через секунду Надежда — и сама удивляюсь бредовости всего этого.

— Ну не бредовее, как ты выразилась, того, что услышала от меня в прошлый раз. — возразила неожиданно государыня.

Замолчавшая после произнесённого, Антонина задумчиво рассматривала неподвижно сидящую перед ней подругу, перекатываясь с носков на пятки по-прежнему босых ног. Затем, также молча кивнув головой, словно приняв какое-то решение, развернулась и, снова усевшись за стол, выдвинув верхний его ящик и что-то оттуда извлекла.

— Чтобы продолжить наш разговор, тебе придётся подписать вот эту бумагу. — протянула Антонина свёрнутый трубочкой лист жёлто-коричневой бумаги, всем видом показывающий свою древность.

Взяв в руки и развернув протянутый свиток, Надежда поняла, что внешний вид сего документа очень обманчив, и держит она в руках продукт вполне современной типографской печати, только выполненный под седую старину. На развёрнутом альбомном листе с просвечивающимися сквозь него едва различимыми водяными знаками без каких-то особых украшений, если за таковые не считать витиеватый тёмно-красный почти до черноты шрифт, шёл довольно короткий тест, смысл которого дошёл до Надежды далеко не с первого прочтения.

— Я, Надежда Шевцова, входя в Ярый род, приношу клятву верности … — ошарашенно прочитала уже вслух Надежда, переводя глаза с листа на Антонину. — Что это такое?

— Ты ведь умная женщина, Надежда, и всё уже поняла! Что тебя смущает? Насколько я знаю, ты до сих пор одна. Мужа себе так и не нашла. Детей нет. Родных нет. Близких отношений ни с кем не имеешь. В политику особо не играешься. Так в чём проблема?

— А как же присяга?

— Никто не заставляет тебя нарушать государственную клятву, принятую, напомню, если ты забыла, нами обеими. Ничего подобного в прочитанном тобой тексте нет. Более того, если кто-то когда-то будет тебя к такому принуждать, можешь смело отдавать этого человека под суд. Даже, если это буду я!

— И многие уже подписали такую бумагу? — Надежда потрясла зажатым в руке листком.

— Из не имеющих такого права по рождению ты можешь стать первой. Только в этом случае я хочу, чтобы ты понимала, что обратного пути у тебя не будет. И, как подруга, я тебя об этом сейчас предупреждаю.