Вокруг оплота светлых плотным полукругом наступала чаща леса. Не часто здесь ступала нога разумного – уж слишком непролазными и мрачными были дебри. Но фейри, как и эльфы всех мастей легко находили общий язык с природой.

Тихий стрекот сверчков сквозь полуденный зной прервал дикий детский визг и гогот.

Озверевшая от безнаказанности группа из шести-семи подростков планомерно избивала маленькую тощую замарашку. Она сильно отличалась от светлокожих и блондинистых фейри смуглым личиком, черными глазами и черными вьющимися кудрями. Ее мучила, словно с цепи сорвавшаяся псарня: били руками и ногами, а то и камнем. Особой жестокостью отличалась высокая блондинка. Схватив девочку за волосы, она нещадно работала кулаками, приговаривая:

— Никакая ты мне не сестра. Пугало! Позорное пятно рода! Темная тварь!

При этом сама жертва не оказывала ни малейшего сопротивления. Даже не плакала, покорно ожидала конца экзекуции. Было видно, она привыкла к полному подчинению, привыкла, что защиты ждать неоткуда.

Зверство неоперившихся юнцов ужасала: то наносят сильные удары в живот и по лицу, то унижают словами и таскают за волосы. Рядом двое «наблюдателей» — мальчишки-фейри постарше, они не стремились помешать насилию. Более того, подсказывали, как лучше ударить, сделать больнее и унизительнее.

Избиением компания не ограничилась: «детки» вытряхнули из наполовину оторванных карманов жертвы скромные самодельные безделушки прямо на землю. Что было покрасивее забрали себе, остальное же безжалостно втоптали в землю.

Худенькая черноволосая жертва беззвучно плакала и закрывала лицо руками, плечи мелко дрожали.

— Давайте ее утопим?

— Кинем с обрыва!

— Старшие только «спасибо» скажут.

— Мама уж точно порадуется, — подхватила блондинка, — после рождения этого чудища она даже из покоев почти не выходит.

Отовсюду посыпались кровожадные предложения. Девочка с немой мольбой вглядывалась в лица, не веря до конца, что такое возможно. Они же светлые. А свет — это добро? Разве нет? Взрослые фейри сотни раз это говорили.

Один ее глаз заплыл и не открывался, но на длинных ресницах второго — блестели слезы бесконечного ужаса. Только бледные губы сжаты в тонкую линию, за свою короткую жизнь девочка усвоила — крики и просьбы о помощи только усугубляют положение.

Под дикое восторженное гиканье толпа малолетних выродков тащила отчаянно сопротивляющееся тельце к водопаду. Маленькие руки хватались за траву, тонкие ветки ближайших кустарников. Все тщетно: с диким криком первородного ужаса, девочка рухнула в бурлящие потоки. Головой прямо в ощеренные зубами камни.