Рейчел проснулась от звука выстрела.
Постепенно до нее дошло, что она задремала в кресле у огня. Еще один громкий треск полена в камине успокоил ее. Молодая женщина вспомнила, где находится. Она взглянула на часы, определяя, сколько времени, – и в ужасе уселась прямо.
– Дядя Вигор, почему вы до сих пор не легли? Уже три часа ночи, а всего через несколько часов вам нужно будет снова вставать.
Сидящий напротив монсеньор держал на коленях раскрытый путеводитель. Пламя отражалось в стеклах его очков.
– Я поспал в самолете, прикорнул в автобусе. – Вигор небрежно махнул рукой, прогоняя беспокойство племянницы. – Еще пара часов сна – и я буду как огурчик.
Рейчел понимала, что все эти утверждения – ложь от начала и до конца. Всю дорогу она постоянно наблюдала за дядей. Тот ни разу не сомкнул глаз. От Рейчел не укрылось, что даже сейчас лоб у него покрыт испариной, не имеющей никакого отношения к жаркому огню в камине. И болезненная бледность его лица только подтверждала ее опасения.
Бессонница Вигора объяснялась не преклонным возрастом. И даже не увлекательным путеводителем у него на коленях. Это была боль.
Встав с кресла, Рейчел опустилась на колени перед дядей, обхватив его ноги.
– Просто скажите мне правду, – сказала она, понимая, что Вигор и без дополнительных слов поймет, что она имеет в виду.
Тот тяжело вздохнул, в уголках глаз появились морщинки. Отложив брошюру, монсеньор уставился на огонь.
– Рак поджелудочной железы, – прошептал он, словно стесняясь – не своей болезни, а того, что молчал о ней.
– Как долго?
– Окончательный диагноз мне поставили три месяца назад.
Рейчел смотрела ему в лицо, показывая, что на самом деле спросила другое.
– Как долго? – повторила она.
– Мне осталось еще два, максимум три месяца.
Услышав страшную правду, Рейчел испытала облегчение и вместе с тем ужас. После долгой неизвестности она хотела знать правду, ей была
Протянув руку, Вигор смахнул их.