– Это жизнь святого Фомы, – сказал Вигор, когда они, обойдя зал по кругу, вернулись к двери. – Перед нами доказательство того, что он достиг Китая и берегов Желтого моря.
Однако это еще был не конец жизнеописания святого.
Совершив полный круг, Вигор остановился перед последней панелью. Здесь искусный чеканщик по золоту изобразил, как китайский властелин вручает человеку большой крест. За плечом властелина на небе среди звезд и серпа луны сияла комета.
Это был дар, преподнесенный святому Фоме.
Вигор наконец повернулся лицом к практически пустому залу. Единственным предметом посреди золотой юрты была сложенная из камней пирамида, подобная тем, которые обрамляли вход в пещеру шамана Баяна.
Но только на этом каменном пьедестале лежала простая черная шкатулка.
Вигор оглянулся на Грея, безмолвно спрашивая у него разрешения.
Только сейчас тот обратил внимание на нездоровую желтизну кожи пожилого прелата. И этот цвет объяснялся не отражением блеска золота. Он говорил о серьезных проблемах с печенью.
– Открывайте, – тихо произнес Грей.
Вигор приблизился к пирамиде, к лежащей на ней шкатулке. Его ноги онемели от благоговейного почтения, и он с трудом держался на них.
«Быть может, лучше бы было ползти на коленях».
Тем не менее прелат распрямил спину и шагнул к каменному столбу. Шкатулка на вид была из обычного железа, но отсутствие ржавчины говорило о том, что это какой-то сплав. На поверхности были вырезаны иероглифы.
Точно таких же, какие описала и срисовала Ильдико.
Дрожащими пальцами Вигор поднял крышку под жалобный скрип петель. Внутри лежала другая шкатулка. Она выглядела такой же черной, но Вигор знал, что это серебро, потемневшее от времени. И снова на крышке был вырезан иероглиф.