Но тогда и ситуация была совсем иная. Тогда все Оболенские были уверены в том, что нашему благополучию ничто не угрожало.

— Матушка, ну полно вам плакать, — участливо проговорил я, когда она потянулась за третьим носовым платком. — Если повезет, моя, с позволения сказать, командировка не затянется надолго.

Княгиня всхлипнула и промокнула краешком кружевного платочка слегка потекшую тушь в уголке глаза.

— Не разлуки я боюсь, Володенька, — вздохнула она. — Просто теперь я каждое утро просыпаюсь, гадая, что еще совершат наши недруги. Ты прав, сынок. Мы сильнее, покуда мы вместе. И я переживаю, что враги попытаются воспользоваться вашей с Лешенькой оторванностью от дома.

— Я это понимаю.

— Мало понимать. Нужно быть готовым отразить удар! — она понизила голос до шепота. — Не думала, что когда-нибудь скажу это тебе, но сейчас пора отбросить мораль терпимости. Если тебя ударят по щеке — выбей обидчику зубы.

Я криво улыбнулся.

— О, матушка, с удовольствием.

— Но не перегни палку. Действуй жестко и решительно лишь в том случае, если тебе будет грозить реальная опасность. Высшая мудрость воина — отличить мнимую угрозу от настоящей. Ты еще слишком молод, и я боюсь, что по горячности юности ты можешь ошибиться. Поэтому заклинаю тебя, Володя, распоряжайся дарованной тебе силой разумно. Особенно с учетом природы твоей силы…

Может и хорошо, что этот разговор состоялся без свидетелей. Мне начинало казаться, что князь и Леша старательно избегали темы моей связи с Тьмой. Это несколько удивляло: с одной стороны, мои способности могли помочь семье. С другой — всякий раз это бы напоминало Оболенским о том, что вскоре я перестану быть частью их семьи.

Так что с их стороны было бы мудро жить так, словно я и вовсе перестал существовать. Но ведь я же еще не стал послушником этого клятого Ордена. Я все еще принадлежал роду Оболенский. И князь должен был воспользоваться этим внезапным мрачным преимуществом.

В конце концов то, что не было дозволено обычной аристократии, могло быть прощено будущему затворнику Ордена. Да, членство в нем принесет свои минусы, но пока что я намеревался вволю оторваться.

— Я не посрамлю род, матушка, — кивнул я и осторожно взял княгиню за руку. — Понимаю, у вас немного оснований доверяться моему здравомыслию, но с той аварии многое изменилось. Слишком многое. Я, скажем так, переосмыслил свои ценности.

— Иногда это меня пугает, Володенька, — хрипло отозвалась мать и устремила взор на сад. Как назло, небо с самого утра заволокло тучами, и с залива принесло мерзкий нескончаемый дождь. Влажность была такая, что дышать получалось с трудом.