— Это говорит человек, который сам только и занимается тем, что тратит отцовские деньги…

Э, дорогой, ты еще не знаешь, чем мне вскоре придется за все это заплатить. У меня даже имени не останется. Только Тьма и ее дар.

— Довольно, господа, — прервал спор Глыба. — Люся, будь любезна, принеси нашим гостям горячего чаю.

Девушка послушно вылезла из-за стола, а Каменев едва заметным жестом велел остальным отсесть подальше. Он подался вперед, и Вяземскому пришлось потянуться вслед за ним.

— Что ж, господа, я услышал достаточно для того, чтобы составить мнение. Как вы уже, должно быть, слышали, отец у меня из ваших. И мне передался кое-какой дар. Например, я умею отличать правду ото лжи, — улыбнулся он и взглянул сперва на меня, затем на Вяземского. — Вы, Владимир, действительно многого не знаете о том, о чем говорите. Но в том, что говорите, вы верите. А вот вы, Олег, были честны не во всем.

Вяземский нахмурился.

— Прошу прощения?

— Ваши мотивы действительно не так чисты, как вы изначально их мне представили.

— Возмутительно! — еще сильнее занервничал Олег. — Вы думаете, я поверю в то, что вы — ходячий детектор лжи?

Глыба недобро улыбнулся.

— Понимаете, мне совершенно неважно, верите ли вы мне. Гораздо важнее то, что я сам сделал для себя выводы. А в Петербурге есть люди, которые знают о моем даре. Взять хотя бы моего отца… И дело не в том, что вы солгали мне, господин Вяземский. А в том, что пытались без моего ведома решать свои проблемы моими руками. Этим своим наветом вы оскорбили не только господина Оболенского, но также и меня и мою даму.

Перед нами возникли стаканы с дымящимся чаем. Глыба похлопал по скамье рядом с собой, приглашая Люсю присоединиться.

— Я не терплю подобного отношения, господа, — все еще спокойно говорил Каменев, но воздух начал тяжелеть и сгущаться, как перед грозой. — Честно признаюсь, вашу аристократическую братию я не люблю. Насмотрелся на то, что вы творите, с другой стороны, которую афишировать не принято. И я не боюсь аристократов — потому что мне есть чем ответить, и мой дар оказывается весьма полезным. Полагаю, лишь по этой причине мой отец-князь до сих пор от меня не избавился. Поэтому да, я могу позволять себе некоторые вольности в обращении с подобными вам. Кроме того, я здесь давно, и, как верно выразился господин Оболенский, я здесь король маленького королевства. Здесь вам не помогут ваши статусы, титулы и все то, за что там, в Петрополе, вам кланялись в ножки.

— И к чему вы клоните? — спросил я.

— К тому, что сильнее аристократов я не люблю только слишком много возомнивших о себе молодых выскочек, которые считают всех остальных идиотами, — он уставился на Олега. — Вам, господин Вяземский, придется как-то ответить за нанесенное нам оскорбление. Особенно я жажду сатисфакции в отношении своей дамы. Никому не позволено наговаривать на нее.