Я нажал «Отправить», прислушиваясь к лесу вокруг меня. Возможно, он уже пришел за мной, мошеннический ублюдок, которым он был.

Калеб:

Беги, спасая свою жизнь.

У меня вырвался смешок, но я не убежал. Я подошел к дубу и начал карабкаться, пока не оказался на ветвях, глядя вниз на тропинку внизу с улыбкой на лице.

Моя кровь бурлила, а адреналин заставлял сердце биться быстрее. Эта игра была для Калеба больше, чем просто развлечением. Я наслаждался каждой секундой этого. Но мне больше всего нравилось, когда он ловил меня, и мы дрались, как дикие собаки.

Подул ветер, и мои волосы развевались вокруг меня.

Мои мышцы напряглись, когда инстинктивная дрожь пробежала по позвоночнику. Я сотворил под собой сплошную воздушную стену и разразился смехом, достаточно громким, чтобы он услышал, если был рядом.

Он появился как в тумане и врезался в мой воздушный щит с такой силой, что его отбросило на спину с воплем ярости.

Я спрыгнул с дерева, смеясь до упаду, когда упал на него сверху, обхватив руками его горло.

— Сдавайся.

Уголки его рта приподнялись, и он нанес мне сильный удар в бок.

— Счастливого. Дня рождения. Мудак, — говорил он с каждым ударом, который наносил, смеясь вместе со мной и оттолкивая от себя. Я попытался встать, но он бросился вперед с голодными глазами, схватив меня за руку и пытаясь впиться зубами в мое запястье.

Я ударил его другим кулаком по голове, и он зарычал, бросаясь на меня, вдавливая в грязь, и пытаясь добраться до горла. Наш смех полностью утих, а я свирепо зарычал, отбиваясь, переворачивая нас и нанося тяжелые удары ему в живот, пока мы оба пытались одержать верх.

Его темно-синие глаза горели жаждой крови, он вцепился в мои волосы, когда я потянул его на себя, откинув голову назад, и он рванулся к моей шее.

— Черт, — воскликнул я, когда его зубы погрузились в вену, мое дыхание участилось, когда он обездвижил мою магию.

Он обхватил меня одной рукой и в порыве скорости понес меня к дубу, прижимая спиной к нему, а его клыки глубже погрузились в мою шею.

Его тело прижалось вплотную к моему, и стон вырвался из моего горла, когда его мышцы напряглись напротив меня, не в силах удержаться от возбуждения. Он еще сильнее прижал меня к корявой коре, и я обернул руку вокруг задней части шеи, крепко сжимая его, пока он кормился. Он был единственным Вампиром во всей Солярии, которому я когда-либо позволял пить из себя. И я начинал входить во вкус к этим играм, даже к кусачим. Черт, неужелия стал мазохистом?