С криком решимости Джеральдина бросилась к мячу, швыряя волну грязи в лица членов команды противника, когда она подпрыгнула и схватила мяч в воздухе.

Я обошел Яму с фланга, создав вокруг девушки прочный воздушный щит, в то время как игроки Авроры атаковали ее огненными шарами, водяными взрывами и собственными воздушными ударами. Но они не могли сравниться со мной.

Джеральдина помчалась к Яме, выплеснув огромную струю воды на Вратарей Ямы Авроры. Одному из них удалось защититься воздушным щитом, а другой с криком упал обратно в Яму за полсекунды до того, как Джеральдина бросила в нее мяч.

Свисток возвестил об окончании раунда, мы выиграли очко, а я прокричал трибунам о нашем триумфе, когда Джеральдина сделала победный круг по полю. Она торжествующе кричала, подняв руки в воздух, возбужденно размахивая кулаками по поводу выигранного очка, а я просто наблюдал за ней с чертовски тупой ухмылкой на лице. Или, по крайней мере, я так и делал, пока она не схватила край своей майки, сорвав ее вместе со спортивным лифчиком, и продолжала свой круг почета совершенно топлесс.

— НЕТ! — взревел я, бросаясь через поле, чтобы перехватить ее, моя кровь бурлила, когда ярость наполнила мои конечности.

Я бросил воздух себе за спину, чтобы добраться до неё еще быстрее, и через несколько мгновений обхватил ее руками, поваливая на землю.

— Отличные яйца бородавочника! Что ты делаешь, неуклюжий морской огурец?! — ахнула она, когда посмотрела на меня, и я прижался грудью к ее груди, скрывая ее от посторонних глаз.

— Мешаю тебе засветиться на всю школу, — выдавил я в отчаянии. — И, кстати, мой отец, на случай, если ты не заметила, тоже здесь.

— Конечно, я знаю, что твои мать и отец здесь, ты, десятитонная черепаха! Но с какой стати это должно иметь для меня значение? — Она извивалась подо мной, но я отказывался двигаться.

Я хотел огрызнуться, что эта женщина не моя мать, но, конечно, не мог произнести этого.

— Разве твой отец тоже не здесь? — выдавил я, не отвечая на ее вопрос, потому что она, возможно, была права. Не было никаких причин, по которым меня должно волновать, что мой отец думает о ней… Я просто вроде как это сделал. — И я пытаюсь защитить тебя здесь, между прочим.

— Ты хочешь сказать, что мне должно быть стыдно за мои жизнерадостные Бренды? Потому что я хочу, чтоб ты знал, тело фейри — это великолепная вещь, и я не позволю тебе пытаться опозорить меня, мальчик Макси…

— Ты же не можешь всерьез думать, что у меня есть что-то, кроме признательности к твоим упругим Бетти или как ты там их называешь. Я просто не хочу, чтобы они выставлялись напоказ перед каждым мудаком в поле зрения, — прорычал я.