Вечеринка вскоре поредела, и кто-то — возможно, это был я, а возможно, и нет — объявил игру в «Правда или вызов». Вскоре я был в восторге, так как все согласились, и задавался вопросом, смогу ли заставить Розали поцеловать Калеба, чтобы я мог мысленно запечатлеть этот образ навсегда. К сожалению, настала моя очередь отвечать на этот вопрос.

— Правда или вызов? — Розали стрельнула в меня ухмылкой.

— Правда, — объявил я, может быть, немного пьяный и все еще под кайфом от победы в игре, несмотря на то, что было определенно три часа ночи, а на вечеринке было всего восемь человек. Ну, семь, если принять во внимание тот факт, что Милтон Хьюберт был в отключке на фуршетном столе. Кто-то приклеил линию жевательных мишек к его моноброви, и этим кем-то определенно был я.

Мы сидели в кругу: я и другие Наследники на диване, Тори, Дарси и Джеральдина на кофейном столике напротив, а Розали Оскура, скрестив ноги, сидела в кресле, которое она придвинула. Оказалось, что девушка была не просто горячей. Она была забавной и умной и возбуждала мой член так, как мне нужно было исследовать. Желательно сегодня вечером. Но ее внимание постоянно переключалось между мной и Калебом, и я не мог понять, кто ей больше нравится.

— Какое последнее доброе дело ты сделал? — спросила меня Розали. Мы играли в игру в течение часа, пока из динамиков доносились мелодии Джека Джонсона, вечеринка становилась все более приятной. Но я пока не хотел прекращать это дело. Мне было слишком весело.

Я задумался над ее вопросом, и ответ заставил мой взгляд скользнуть к Дарси. Она прикусила губу таким образом, что это говорило о том, что она ожидала, что я в любой момент выдам ее темную тайну.

— Я не могу вам сказать, это секрет, — искренне сказал я, и все повернулись ко мне с прищуренными глазами. Калеб сидел рядом со мной, и он обнял меня за плечи, притягивая к себе.

— У нас нет секретов, — твердо сказал он. Я ненавидел что-то скрывать от него. Это было дерьмово. Но у меня был один секрет Дарси, который мог открыть целую банку больших жирных уродливых червей, которые должны были остаться похороненными. В банке. Или в земле. Неважно. Дело было в том…

Я потягивал свой ром и думал о том, что я только что обсуждал.

— Я люблю тебя, чувак, — сказал я Калебу с ухмылкой, а затем сильно ущипнул его за щеку. — Разве он не хорошенький, Розали? — Я повернул его лицо к ней, и она окинула его взглядом, прежде чем одобрительно кивнуть.

— Да, очень красивый, stronzo. А теперь ответь на вопрос.

— Я же говорил тебе, я не могу, — сказал я, и плечи Дарси расслабились.