Он всхлипнул.
— Я ведь не трус, дедушка. Я… я умру, да?
— Все умрут. — вздохнул тогда я. — Я помру, ты тоже концы отдашь. Но не в ближайшее время. Признаюсь, когда твоя рана начала воспаляться мы все очень переживали — это и правда было опасно, твоя жизнь
Пацан облегченно вздохнул.
— Ты ведь не обманываешь меня, дедушка? — тихо, с надеждой на отрицательный ответ в голосе спросил он. — Не успокаиваешь понапрасну?
— Какое там. — хмыкнул я. — Уже кандидатку в невесты тебе присмотрел, приедет скоро.
Утмир немного помолчал, а потом серьезно так ответил:
— Не, дедушка, мне пока жениться рано — я еще маленький.
Ну надо же! Когда с акинаком на здоровенного мужика кинулся — об этом как-то не вспоминал!
— Ну, про прям немедленно никто и не говорил. — ответил я, поднимаясь. — Ладно, выздоравливай давай, а я пойду. Дел уж, прости, очень много. А тебе, чтобы не грустил да не скучал, и дабы мысли дурацкие в голову не лезли, попрошу Бахмета книг поинтереснее подобрать. Все равно тебе пока вставать нельзя, хоть чем-то займешься.
И мелкий шкода, за время болезни, к чтиву неожиданно приохотился, а с учетом того, что с письменной речью у него и раньше было все слава Солнцу (о чем нехило символизирует количество заказанных в гильдии переписчиков копий его «Сказок государя Лисапета, с его слов царевичем Утмиром записанных»), нет ничего удивительного и в том, что вскоре он и сам за стило взялся.
— Премьера? — улыбнулся я. — Непременно буду. Как произведение называется?
— Ну… — парень начал рассматривать что-то на потолке. — Это вообще-то сюрприз был…
— Хорошо-хорошо, не говори, если так. — все равно у хефе-башкента узнаю. — Тинатин…
Я повернулся к внучке.
— А у меня для тебя хорошая новость.
— Да, дедушка. — ответила она, не поднимая глаз.
После устроенной ей матерью выволочки, поездки на богомолье и выволочки еще раз, видимо контрольной, царевна стала такой тихоней, что просто оторопь берет. Говорит негромко, смотрит все время в землю — не иначе какую-то подлянку замышляет.
— Вернулась экспедиция, которую я отправлял в Зимнолесье.