– Тебе дали лекарство, выращенное в лаборатории, не натуральный эликсир, – предложила объяснение Кэт.

– Выращенное в лаборатории? – Омаха широко улыбнулся. – Странно, что тебе не снились кусочки сыра и беговое колесо в крысиной клетке.

Пейнтер не обратил внимания на насмешку и снова вернулся к письму.

– И все же вдруг есть что-то еще…

– Что? – спросила Кэт.

– Некоторые детали по-прежнему не поддаются объяснению, – покачал головой Пейнтер.

– Какие детали? – нахмурилась Брайант.

– Например, почему профессор Маккейб обвел в своем дневнике седьмую казнь? – Пейнтер взглянул в окно, выходящее на север. – Только посмотрите, что произошло в Арктике. Мы как будто оказались в центре библейских событий.

– По-моему, у тебя до сих пор жар, – ответила Кэт. – Рори рассказал нам, что его отец обвел эти слова после того, как перевел иероглифы с египетского обелиска, обнаруженного неподалеку от места, где в Судане строили дамбу. Те иероглифы рассказывали о седьмой казни. Это было на ранней стадии исследования, до того как профессор пропал в пустыне.

– И все же, что, если в Арктике нам открылось пророчество?

– Скорее это был рассказ об ужасной буре глазами древнеегипетского метеоролога. – Кэт ткнула Пейнтера в грудь. – Попрошу доктора еще раз тебя проверить.

– Я просто подумал, а вдруг… – Он нахмурился.

Омаха хлопнул себя ладонями по коленям и поднялся.

– Жизнь полна чудес, но нам пора.

– Верно. – Сафия скользнула к Кроу, быстро обняла его и шепнула: – Спасибо.

Омаха не собирался терпеть такое поведение.

– Пейнтер, если вы тут начнете целоваться, я позвоню твоей жене.

Доктор аль-Мааз улыбнулась и приложила ладони к щекам Пейнтера, с искренней благодарностью глядя ему в глаза.

– Спасибо.

– Не за что, Сафия, не за что.