– У меня мозги сейчас взорвутся, – честно предупредила я. – Можешь объяснить еще раз? Без лишних подробностей и красочных описаний, пожалуйста.

Фок немного подумал и припечатал:

– Людочка – зло!

С этой формулировкой я согласилась.

***

Если бы Саша знала, что творилось сейчас в голове у Фока, подрывные работы в собственном мозгу показались бы ей сущей ерундой. Еще утром у него было три столпа, на которых держался весь мир: брат, этот корабль и Людочка – пусть надоевшая своей одержимостью, но такая родная и понятная. Простая, как суп из пакета, предсказуемая, безответно влюбленная в капитана Людочка. И что же теперь?

Брат, чьим разумом он восхищался столько лет, оказался тем еще дурнем, который радостно скачет из одной беды в другую и давно погиб бы, если бы Фок в свои восемнадцать не оказался взрослее него. Его по-прежнему надо было спасать, только теперь полагаясь на собственную голову, а не на кое-чьи безумные идеи под соусом «авось-прокатильон».

О корабле вообще страшно думать. Расчет одной только остановки в туннеле чего стоил, а уж выхватить оттуда джампер! Что было бы, промахнись Армада мимо крохотного суденышка хотя бы на метр? Немыслимая точность, которая под силу только ей! Сколько теперь «душа» будет в отключке и придет ли в себя вообще, было совершенно не ясно. Возможно, «Армада» навсегда лишилась этого великого преимущества.

Ну и наконец Людочка… Ох, сколько мыслей было о Людочке! Фок за все годы о ней меньше думал, чем за один сегодняшний день. Это же уму непостижимо! Оклеветала Капу, буквально стравив его с Фоком – раз. Фактически подстроила бунт флиберийцев – два! Пыталась убить Фока – три! Столько лет скрывала умение ходить сквозь стены – четыре! В одиночку перебила целый отряд – пять! И теперь эта двуличная бестия сражается с другой такой же, и непонятно еще, чья возьмет. Утром Фок без сомнений поставил бы на Фриама. Теперь…

Саша так затравленно выдохнула, что Фок, ушедший в свои мысли, мигом выхватил Людочкин бластер. Но оказалось, что бояться нечего. Во всяком случае, ему.

Сергей с непередаваемым выражением лица рассматривал Сашу, которая явно предпочла бы еще разок провалиться сквозь пол. Когда игра в молчанку окончательно перетекла в нехорошее, вяжущее безмолвие, он тихо заговорил:

– Представь себе, Фок, только что в коридоре у кают я видел семь трупов, трое из которых – флиберийцы и, клянусь, чью-то задницу, торчащую прямо из стены! А прямо сейчас мне мерещится Саша – помнишь Сашу? Она у тебя за спиной стоит и таращится, будто это меня здесь быть не должно.