– Фальшивка! – вскричал Игнатьев-Игнатьев. – Дневник – фальшивка!

Глаза его явно замаслились, он явно испытывал сейчас сладостное страдание, какое бывает у юнцов, когда в их присутствии говорят о предмете их любви, пусть и неверном, пусть подлом, но страстно желанном.

– Дайте мне хоть немного выпить, Марлен Михайлович, – жалобно попросил Игнатьев-Игнатьев. – Налейте хоть капельку.

– Принесите из бара пару бутылок, – строго сказал ему Востоков. – Запишите на счет ОСВАГа.

– Слушаюсь! – Игнатьев-Игнатьев выскочил из номера.

Востоков выключил телевизор. В наступившей тишине послышалось завывание норд-оста, или, как его здесь называют, «боры». Луч прожектора осветил изрытый волнами морской горизонт.

– Мне так давно хотелось поговорить с вами, Марлен Михайлович, – сказал Востоков.

Марлен Михайлович засмеялся. Сердце его было полно молодой отваги. Ему казалось, что он видит вперед все ходы этих запутавшихся в собственных хитростях людей, видит нелепый смысл их игры, поскольку он, Марлен Михайлович, знает главную и Основополагающую причину всей неразберихи. С молодой отвагой он полагал эту Основополагающую мерзостью и вздором.

Востоков вздохнул:

– Как все безобразно запуталось! Послушайте, Марлен Михайлович, скажите мне откровенно, вы-то сами, одно из главных действующих лиц, понимаете, что происходит?

– Дело не в том, понимаю или нет, – сказал Марлен Михайлович. – Я, благодаря своему воспитанию и образованию, в отличие от вас, товарищ белогвардеец, вижу Основополагающую…

В номере вновь появился Игнатьев-Игнатьев. На этот раз «коммуниста-нефтяника» привел, зажав нос и верхнюю губу в болевом приеме, профессор Коккинаки, он же полковник Сергеев.

– Собирался выстрелить нервно-паралитическим патроном прямо в вас, господа, – сказал Сергеев, отшвырнул Игнатьева-Игнатьева, сел в кресло и вынул из атташе-кейса три бутылки «Сибирской водки».

– Отдайте мне мой дневник, господин Коккинаки, – хныкал Игнатьев-Игнатьев. – Верните грязную фальшивку.

Марлен Михайлович весело оглядел присутствующих:

– Братцы мои, да я вижу, вы здесь все свои.

Сергеев улыбнулся:

– Нет-нет, не совсем так, но мы делимся некоторыми данными. Без такого обмена intelligence service невозможен. Не так ли, коллега Востоков?

Востоков, на удивление Марлену Михайловичу, никакой искательности к Сергееву не высказал, а, напротив, как бы и не удостоил вниманием.

– Не можете ли вы закончить свою мысль, Марлен Михайлович? Вы сказали, что знаете Основополагающую?..