– Да вы! Да я! Да ты кто такой! Да я таких, как ты, на каждом углу!.. – Все интеллектуальное, современное, вся суровая высота и высокая суровость Крафаилова кубарем укатились в глубину десятилетий, в картофельный пищеблок, к столу раздачи, вокруг которого в темноте поблескивали фиксы. – Ты меня трансформаторной будкой не пугай! Мы пуганые!

Мемозов вдруг извлек из подвздошной области миниатюрную дудочку и, прибавив к переливам кантилены пронзительный клич острова Бали, мгновенно усмирил директора.

– Спасибо и извините, – сказал директор, стыдясь.

– В качестве медиума вы будете служить прогрессу вневременных связей, – улыбнулся Мемозов и похлопал его по плечу. – Завидная доля даже для таких, как вы, пожирателей сердец!

– Что? Простите? Как вы назвали мою категорию? – совершенно растерялся Крафаилов.

– Пожиратели сердец, иначе и не назовешь! – весело крикнул Мемозов. – Вот такие, как вы, молочно-розовые гладиолусы, внешне инертные к призывам пола, на деле и воплощают в себе все идеалы донжуанизма. Пресловутый сатир Морзицер, конечно, все воображает, что пленил вашу благоверную… вздор, нонсенс! – этим псевдочувством она спасается от отчаяния, ибо видит, что и Лу Морковникова, внешне крутя шашни с Самсиком Саблером, лелеет мечту – она сама мне не раз намекала… и тианственная Маргаритка, и даже мадам Натали… вы знаете тип этих ярких дам на грани пропасти, они ищут свой последний шанс, и этот шанс – вы, вы, Аполлинарьич, посмотрите на себя в профиль и поймите!

Потрясенный Крафаилов смотрел на свой профиль в специальное боковое зеркало, извлеченное Мемозовым из велосипедного кармана. Что же это – Натали… псевдочувство… гладиолус… последний шанс?

Тут появилась на пороге внушительная дама в костюме, похожем на маскировочный комбинезон. Пышные волосы ее струились по плечам, она была весела и спокойна и отнюдь не смущена своим диким костюмом, а, напротив, чувствовала себя в нем уютно и мило, как чувствует себя, должно быть, Диор в своем доме. В сильной руке незнакомка несла болгарскую сигарету «Фемина».

– Я извиняюсь, мне бы товарища Крафаилова побеспокоить.

– Видишь? – жарко шепнул Мемозов Крафаилову через зеркало в ухо. – Еще одна жертва. Итак, вы медиум. Договорились?

– Мне бы, товарищ Крафаилов, приобрести бы у вас десяток-полтора пластмассовых вазочек и пару-тройку художественных картин для буфета. Не возражаете? – пропела дама и прошла к столу, играя кудрями.

«О сладостная!» – в ужасе подумал Крафаилов, впервые так подумал о женщине и умоляюще взглянул на недостойного Мемозова: «Друг, не уходи!»