― Ещё есть Искоренитель Душ. Это было бы не в первый раз. Я прошу тебя, откажись.

Она с сомнением посмотрела на меня, потом кивнула. Я с облегчением выдохнул.

― Это верное решение.

― Тогда позволь сделать это мне, ― вмешалась Зокора.

Я кивнул.

― Я дам тебе Искоренителя Душ.

― Подойдёт, ведь в конце концов это Хранитель Теней.

Перток зачитал приговор, затем первосвященник Борона вышел вперёд и заговорил о том, что после суда в этом мире, убийцу ждёт ещё суд небесный, и сломал небольшую палку перед лицом мужчины. Теперь брат Джон вышел вперёд и объявил, что для каждой потерянной души наступит новая жизнь, но некоторым придётся заплатить старые долги. Наконец, вперёд вышла жрица Астарты и попросила богов о прощении ― для палача.

Я не видел лица Джоакиа, он стоял лицом к толпе, но я заметил, как он напрягся, когда палач в чёрной маске шагнул вперёд, а помощники схватили его.

Убийца всё ещё пытался храбриться, но, когда убрали цепи с его рук, чтобы привязать к раме, он начал сопротивляться. Но это не принесло ему никакой пользы. Грубой силой его запихали в раму, затем надели клетку как шлем и запрокинули голову назад. Так что теперь его крики были направлены в сторону неба.

На мгновение его оставили так, чтобы толпа могла всё хорошо рассмотреть, затем задвинули тяжёлую кожаную завесу, так что остались видны одни лишь руки убийцы. Голову тоже скрыли. Была принесена небольшая лестница, палач взобрался на неё приставил к голове трубу длиной в добрый локоть и вогнал в горло убийцы. Его руки дрожали и сжимались в судорогах, вся рама тряслась, но палач продолжал неумолимо вгонять трубу внутрь, пока не остался небольшой кусок, торчащий изо рта. В него вставили воронку и подмастерье передал палачу чайник с кипящим свинцом. Палач, не колеблясь ни мгновения, начал наполнять им убийцу.

Рама тряслась, руки дрожали, пальцы сжимались и разжимались. Толпа настолько притихла, что можно было слышать, как свинец тяжело стекает в воронку, но от самого убийцы не доносилось почти ни звука. Мне показалось, что я услышал лишь приглушённый стон.

Когда он залил две меры свинца, палач спустился с лестницы с пустым чайником. Из воронки вился дым, рама шаталась и скрипела, руки всё ещё дрожали и тряслись, затем я увидел, как в ванну капает что-то дымящаяся. Я отвернулся от этого зрелища слишком поздно. Ноги были ватными, и мой желудок сжался, мне стало очень плохо. Через толпу пронёсся громкий вздох, как ревущее дыхание, затем снова стало шумно.

Лиандра тоже отвела взгляд, только Зокора и Варош наблюдали с невозмутимым видом, в то время как Серафина рядом со мной в безмолвной молитве обратилась к Сольтару.