Сет с неподдельным состраданием наблюдал, как рыдает на полу девица. Замок крепко вцепился в неё своими щупальцами. Да и сам Князь невольно подпитывался, будто вессель сам не мог не впитывать так чисто расплескиваемую энергию от искреннего страха. Отец, порой, специально доводил неугодных ему людей до такого состояния. Упивался властью и их беспомощностью и ужасом. Нередко при подобной встряске отец доводил жертв до наложения рук, что давало крайне мощную энергетическую отдачу, способную накормить Итернитас на месяц. Но, вопреки глазу разума и памяти о наставлениях отца, явно прощающаяся с жизнью девка вызывала лишь печаль и раздражение. И эту сцену мечталось поскорее завершить.

— Встань!

Есения, услышав приказ, с трудом заставила свое тело шевелиться. Она была совершенно загнана в угол. Оставался лишь балкон в качестве пути к спасению. Но стоило ей дернуться в сторону, как рука Князя вновь поймала её за затылок и притянула к нему.

— Открой глаза.

Все худшие опасения Есении оправдывались. Она вновь упала бы на колени, если бы не удерживающая её почти на весу рука Князя. Вместо того чтобы повиноваться, она до головокружения завертела головой, пряча лицо в ладони. Воздух уже резал горло и легкие от сухих рыданий. Она сотрясалась всем телом, не в силах прекратить истерику, так радовавшую проклятый замок. Он явно не желал расставаться со своей добычей. Слова не желали выходить полностью. Каждый слог вырывался с трудом, а воздух для следующего втягивался в легкие с резким свистом, обжигающим и без того дерущее горло.

— Н-не н-надо! П-ппажжалл… Н-не… П-пощщадд… Н-не…

Князь свободной рукой, не обращая внимание на её сопротивление, зажал обе её кисти и потянул вниз, открывая лицо. Она всё ещё продолжала жмуриться, вертеть головой и давиться рыданиями. Дар речи вновь её покинул.

— Посмотри мне в глаза.

Спокойный голос Князя прозвучал как приговор. Она ещё пару раз дернулась, тщетно пытаясь вырваться. Он её легонько встряхнул, перехватил одной рукой за затылок и запрокинул её голову, так что выбора ей не оставалось. Она никак не могла и не хотела смириться с тем, что никогда больше не увидит неба и солнца, что никогда не обнимет тех, кто ей дорог и не сможет ничего изменить. И даже после смерти с родными не встретится, если её душа сгинет в теле дамнара. Она отказывалась верить, что сопротивляться бесполезно. И упрямо билась в руках князя, как птица в силках.

— Хватит. Не зли меня. Мне что, веки тебе срезать?

Есения, осознав, что бой все равно проигран, разомкнута слипшиеся веки и посмотрела невидящим взором в ледяные глаза князя.