«Эх, мой клыкастый друг, отыграться за свои муки на тех, кто тебе подвластен… Довольно типично на самом деле…»

— «Оставляя душу — сохранить человечность. Отправляешь на заклание ее останки… Проецируешь на юношу себя самого… Ты правда этого хочешь? Ждешь, пока он озлобится, очерствеет, и потеряет веру в добро, как и ты? — поинтересовалось Отражение с простосердечным выражением лица».

Сет тихо зарычал, заставляя себя не увиливать от ответа.

— Я не хочу, чтобы он стал как я… Во всяком случае, сейчас уже не хочу. Я не знаю, как разорвать этот круг…

— «Все ты знаешь, не придуривайся. К тому же, если эльф скоропостижно скончается, больно будет не только Октавио», — Отражение будто нарочно проигнорировало вопрос.

Сет скосил глаза на свою служанку, вновь ругнувшись на себя за то, что не знает её имени до сих пор. Она уже переместилась к следующему жеребенку и протянула к нему свою руку. Тот проснулся и водил носом, как собачонка, пытаясь понять, кто оказался рядом. Но, как князь и велел, к ним не прикасалась, не желая испортить момент. Казалось бы, такая мелочь! Сколько времени они провели рядом, и ему было это совершенно неважно. Но стоило разглядеть за девкой человека, а за человеком личность, она уже перестала быть тенью, только исполняющей предписанную ей работу. Теперь без имени было никак. Словно признание, что он её увидел. Душу неприятно царапал тот факт, что имя Мавки он узнал только после того, как та утопла.

— Знаешь… Когда всё закончится, я, может, и отпущу её вместе с ушастым… Только потолкую с ним хорошенько перед этим. Мне надо убедиться, что это не копия Селфиса — что ей действительно будет безопасно рядом с ним… Если она захочет уйти, конечно.

«Батюшки! Неужто паук решил отпустить добычу на волю? Ну, или хотя бы задумался… В моменты нужды люди часто обещают всякое, что, по их мнению, подтолкнет вселенную к благосклонности хотя бы за их намерения…»