Багхес материализовался, стоя по копытца в реке у самого берега. Внешний вид его сейчас заботил мало — главным было вновь обрести тело… И чтобы его узнал Сет. Сейчас маленькие рожки сатира выросли, но не закрутились в бараний рог или козлиный винт, а раскидисто ветвились, как у оленя поздней весной. Бородка сильно разрослась, превратившись в густую бороду, скрывающую плечи. В глазах не было и тени лукавой улыбки. Но все же он был узнаваем. В глазах горело пламя, готовое выплеснуться на единственное существо, способное его принять и использовать.

Сет понимал, что их дела плохи. Но буря чувств во главе с сожалением и скорбью, все-таки смогла вместить в себя еще и ярость. Селфис был надежно защищен клятвами, да и стоял далековато. Использовать энергию тьмы значило кидать камень в небо — клятвы бы завершили то, что начал огненный поток, не дав выпустить импульс.

Но сатир стоял в воде. А значит, хотя бы его Сет мог забрать с собой, заперев Селфиса на Атиозесе как можно более долгий срок. Выброс энергии его самого навряд ли уже спасет. Но и старшему братцу поживиться получится ей еще не скоро, если направить её на определенную цель.

Извернувшись, Сет направил все свои силы, чтобы притянуть юниверсумы. Все, до которых бы хватило сил дотянуться. И на последних секундах существования, открыл портал, без выхода, прямо под ногами Багхеса. Сатир будто бы того и ждал. Без изменений в выражении лица, упал в пропасть композитума, и брешь с оглушительным треском захлопнулась, раздавливая границами миров материальная оболочка. Энергетический взрыв испещрил пространство огненными молниями, одна из которых ударила в тело Джастина и полностью впиталась в него.

Тело Сета стало распадаться на мельчайшие частицы золы, но он успел услышать самый удивительный звук, менее всего ожидаемый им в этой реальности. Сердце Джастина ожило, затрепыхалось в конвульсии, но все-таки справилось и начало издавать один удар за другим, постепенно ускоряя и выравнивая стук, разгоняя кровь по телу, которому дали вторую жизнь.

Олаф, опрокинутый на землю, как и все остальные, от энергетического взрыва, силился подняться на ноги и кинуться к Сету. Оборотень, ничего не смыслящий в магии, осознал, что Князь в ловушке только в тот момент, когда заметил темнеющую кожу, начавшую распадаться. Он не имел ни малейшего понятия, каким образом можно остановить этот процесс, и можно ли вообще. Единственное, что он мог сделать — наброситься на кого-то из магов. Сет, заметив метания друга лишь отрицательно покачал головой, останавливая его. Понимая, что он все-равно ничем не сможет помочь, Олаф вцепился обернувшимися от эмоционального всплеска когтистыми руками в траву и надрывно завыл.