— Твоими бы устами, да мёд в уши лить, — использовав местный аналог земной присказки, проворчал я, перейдя к одной пропущенной собеседником детали. — Всё бы хорошо, но ты забыл о вампирше, которая найдёт меня в любом случае.

— Не совсем, — покачал головой Антон. — Из-за изменившихся обстоятельств, я рискнул покопаться в твоей душе. Снять метку вампирши мне правда не удалось, однако, я сделал так, что в процессе твоего перехода в новое тело, она полностью заменится моей. Ну а после, если мы вдруг встретимся, я смогу снять её окончательно.

— Э-э-м, — переваривая сказанное, протянул я.

Всё ещё имелось множество вопросов, однако суп в котелке стремительно возвращал утраченную гастрономическую привлекательность.

* * *

— Глидахаре (Вагинальная несправедливость), — глядя на открывшийся с вершины полого холма вид, пробормотал я.

Стоящий рядом Антон с одобряющим видом показал большой палец. Мол, ты неотличим от местного, приятель.

Ну да, матершина, будь она земная или иномирская — одинаково легка в освоении.

Впрочем, кое-чем местный мат отличается от земного, а именно, он более лиричен, что ли. Например, выданное мной ругательство употреблялось в ситуации, когда ты получаешь сильно отличный от ожидаемого результат. Этакий нежданчик, принесённый птицей обломинго.

На мой вопрос, каким образом несправедливость связана с женскими половыми органами, Брег привёл «эталонную ситуацию», когда у отца — ленграмца рождается голубоглазый темноволосый ребёнок. И вот выходит, что тебе дали сто раз, а заночевавшему в твоей хате имперцу один. А на выходе полная глидахаре.

(Если верить комментарию Брега, проклятые имперцы — виновники всех бед человечества. Если все они вдруг умрут, то с утра начнётся всемирное счастье и все члены увеличатся на три сантиметра)

— Что это такое? — кивнув в сторону непонятицы, поинтересовался я у Антона.

Впрочем, что перед нами, в общем-то ясно: начались те самые магические земли. Но в общем, это не в частности.

Землю, насколько хватало глаз, покрывало не пойми что. Словно острая, растущая в разные стороны трава обледенела, превратившись в опасного вида ледяной ковёр.

И это полдела, так как тут и там из ледяного ковра торчали мёртвые деревья, стволы которых покрывали всё те же острые льдинки.

И как нам, спрашивается, обходить эту радость?

— Водный игольчатый мох, — спокойно ответил Антон. — Он не опасен. Более того, весьма ценный ингредиент. Особенно востребован как компонент мази от геморроя. Волнует меня другое, — прищурился маг. — Подо мхом сидят какие-то твари. Что-то вроде огромных червей. И ладно бы только сидели, так они ещё и опутывают поверхность сигнальными нитями. Придётся обходить.