- Всё в руке господней, Катрин, но мне кажется, что ты справишься. Ты сильна духом, у тебя доброе сердце, ты умеешь всё, что положено уметь знатной девице, выходящей замуж.

- А… любовь? Откуда возьмётся в моём сердце супружеская любовь, если она мне неведома?

- Возьмётся, если я что-то понимаю в людях, - улыбнулся отец Адриан. – Ты очень по сердцу твоему жениху, он не глуп и не подл, и я думаю, всё у вас сладится. Его родичи говорят о нём очень хорошо.

Катрин не нашла в себе сил рассказать отцу Адриану о двух разговорах с женихом на берегу озера, потому что они касались только их двоих, её и герцога Вьевилля. Но лилии держала в кувшине в своей спальне, и никому не созналась, откуда они. Мало ли, и сама могла добыть, она умеет.

И вот она вышла из своих комнат – глядя под ноги, чтобы не наступить на расшитый подол, и осторожно ступая, чтобы не потревожить красиво уложенные на груди жемчужные нити – и направилась в церковь вместе с матушкой, Анриеттой и дамами матушкиного двора. По пути их встретили отец и Франсуа, и даже Жиль был здесь – его тоже одели торжественно и строго-настрого запретили сегодня проказничать. Отец взял Катрин за руку и повёл к алтарю.

Жених уже ожидал. И у Катрин дух захватило – как он был прекрасен сегодня в торжественном наряде, алом с золотом. Волосы пламенели, и казалось – отражаются сполохами в золотой вышивке на дублете. Тяжелая цепь с символом рода – меч в огне – лежала на груди, звенья были аккуратно расправлены. На руке фамильный перстень – и кажется, будто от него рассыпаются огненные отсветы. Или не кажется?

Когда отец вложил её руку в руку Вьевилля, жених глянул на неё, подмигнул – и вокруг них закружились маленькие искорки. Катрин улыбнулась, вздохнула, призвала стихию – и свет от искорок преломился в мельчайших капельках воды, и на мгновение показалась радуга - как на озере. Они прошли под той радугой, глядя друг на друга – и обернулись оба к епископу Вьевиллю, родичу жениха.

Он прибыл накануне, и выглядел величественно и сурово. Катрин побаивалась его – а потом, перед ужином, жених взял её за руку, подвёл и представил, и тот улыбнулся неожиданно по-доброму, приветствовал её с совершенно светской учтивостью, и добавил – какая хорошая девочка.

И сейчас он объявил их с Вьевиллем мужем и женой.

Но пока ничего не изменилось, просто – Вьевилль держал её за руку, и не отпускал. И смотрел так, что казалось – никогда не отпустит. И улыбался.

Дальше было ещё так много всего – и гулянья вокруг замка, и народный праздник, на котором нужно было показаться, и поздравления с вручением подарков от многочисленных гостей – людей Роганов и Вьевиллей, и просто гостей, нескончаемая трапеза, за которой она не смогла съесть ни кусочка… Когда оказалось, что им пора вставать из-за стола, Катрин сначала выдохнула облегчённо – всё, она вытерпела, не потеряла лица и всё сделала, как надо. А потом поняла, что ещё не всё. И снова испугалась.