– И они все узна́ют. Очень важно определить взаимоотношения президента и народа. Этот «талмуд» показывает истинные масштабы коррупции. Ну а когда подадут главное блюдо – «Список смерти», – это уже будет заслуживать уголовного преследования.

– Даже не знаю, – сказала Таня. – Судьи, которых нанял президент, быстренько обкорнали нашу Конституцию. Для уголовного преследования нужны прокуроры.

– Закон по-прежнему творят люди, – напомнила Клод. – Это последняя инстанция. Даже если речь идет о естественных законах.

– Не зря на юридическом факультете не изучают Декларацию независимости, – сказала мама. – Эти люди знают, что выглядит со стороны правильным, а что нет. Что является справедливым.

– Люди сошли с ума, – сказала Таня. – Маркетологи от политики манипулируют ими, превращая в обезумевшую, несоображающую толпу, кормящую президента и его олигархов.

– И это также правда, – согласилась Клод. – Но что, если мы заразим людей своим собственным вирусом? Подождем и всё увидим.

Таня выглянула в окно на передающую антенну.

– Это…

– Канал ноль.

– Ваш?

– Наш, – поправила Клод. – Это означает, что и ваш тоже. И теперь он действительно наш. Мы только что его экспроприировали.

– Хорошо, – сказала Таня. – Быть может, вам удастся запретить порнушку.

– Угу, – сказала мама.

– Что произошло с тем мальчишкой? – спросила Таня.

– С каким мальчишкой? – спросила Клод.

– С Сигом.

Клод переглянулась с мамой. Когда та печально кивнула, Таня поняла все и без слов.

106

Сиг не спал, следя за дверью своей клетки и пытаясь вникнуть в сотню отдельных разговоров, наполнявших огромный атриум крытого стадиона, приглушенных быстрыми порывами воздуха из системы искусственной вентиляции. Здесь всегда было шумно и светло.