Иван Иваныч почти удержал равновесие, но одновременно попытался рвануться к убежавшему сокровищу. Липкая подошва подвела его и второй раз: с коротким, но совершенно диким воплем он рухнул в пылающий пролом. Неразборчиво заорал уже оттуда, снизу, из преддверия ада, но почти сразу смолк.

  Я ползком добрался до флешки и сунул её в карман, затолкнув поглубже. Если Господу будет угодно вывести меня отсюда, я теперь довольно богатый жених. До деда Левана далеко, но уж лучшие клиники Сайонаре обеспечу. Даже если их придётся купить, у меня хватит. Номер кошелька и код я запомнил крепко.

  Попытался встать, но замычал от боли и оставил эту попытку. Нога распухла, была нелепо вывернута и совершенно не слушалась. Здесь и костыль-то не поможет, даже если бы нашёлся.

  Дополз до ближайшего кресла, откинул шлем. Ясно... Второй. Третий. Нет, не соврал Горбунов, ни одного оператора в живых не осталось. Наткнулся на валяющуюся бутылку воды, отвинтил пробку и жадно напился. Потом оторвал от футболки - в этот раз не забрали, слава Богу, кусок, намочил его и обвязал вокруг головы. Получилась неряшливая повязка, маска грабителя-неудачника, но дышать сразу стало легче. Ещё бы глаза не щипало...

  В таком виде, раненым ужом, обогнул провал, от которого ощутимо тянуло жаром, вонью сгоревшей резины и жаркого металла. Добрался до Комарова: тот был без сознания, но жив. Вынул из пальцев пистолет, бросил куда-то в сторону. Кое-как снял с генерала форменный ремень, зацепил за руку и пополз обратно, медленно, преодолевая не только нехватку воздуха и страшную усталость после битвы за Землю, но и тяжесть здоровенного тела генерала. Но тащил, куда деваться.

  Всё же живая душа. И, несмотря на те треклятые шахматы, не самая чёрная.