Капустницы — один из первых восстановленных видов. Есть популяции на Командорских и Алеутских островах, в Калифорнии. Сейчас около 25 000 особей. Около них и за счёт них кормятся целые экосистемы, которые активно эксплуатируются в научных, туристических и промышленных интересах.
Вид птиц Моа только восстанавливается. Уже 5 лет они размножаются и живут на тихоокеанском побережье Колумбии. Теперь их молодняк переправляют через Гавайи в Новую Зеландию. Там есть фермеры, готовые их разводить. Но это потом. Пока надо согреться, отредактировать и смонтировать материал, отправить его. С ними сидели их оператор и руководство научной станции. Часть материала пойдёт в научные работы сотрудников, другое — в журналы.
Кристина летела не одна, везла с собой заболевшего пограничника. В Петропавловске его отвезут в госпиталь, а она по заводам. Разговорились. Оказался сыном крупного учёного, как и многие в этом пограничном отряде. Служат и ведут научную работу. Отряд на особом положении. В нём ходит шутка, что в деле каждого есть запись: «После смерти вернуть на Командорские острова для дальнейшего несения службы». С собой везёт свою работу, будет защищаться как кандидат. Потом снова на острова, служить и работать.
Диана знала, что покой — это не для неё. Гавайи, Калифорния, Колумбия, Африка, ПЛАНТАЦИЯ. Новых репортажей мало. В основном — о развитии процесса восстановления видов. Многие животные её знают, подходят к рукам, особенно кошки. Из нового — Снежный Барс. На Кавказе есть его питомник. Пока только 25 «инкубаторников», но инкубаторы загружены. А они такие милые и ласковые котята.
ОНА сидела в кабинете и смотрела в окно. Сомали. Как и много лет назад. Но ОНА сейчас на правах хозяйки. Здесь, в командном центре группы войск в Сомали, ОНА сидела в пресс-центре. Рядом работала ЕЁ ученица, практикантка из России, Наташа. Внучка ЕЁ подруги, главного редактора и совладельцы издательства, союзного СЕМЬЕ. Её дети предпочли уйти в бизнес, а внучка пошла по стопам бабушки, решила стать журналисткой. Сейчас на третьем курсе. Но, лето, каникулы, практика. Она готовит материал для СЕМЬИ, и в ЕЁ блог, о методах пацификации этого региона. ОНА осматривала из окна окружающую картину. ЕЁ дочь создала несколько очагов «безопасности» вдоль побережья, в крупных населённых пунктах, контролируя территорию до 20 километров в радиусе. Алиса приняла более жёсткие меры. Теперь это 30 километров вдоль всего побережья полосы, которую контролируют люди «Дикой Кошки». Потом ещё 10 километров «серой» зоны, где уничтожаются любая вооружённая техника и вооружённые группы больше 20 человек. Это зона местных правил, куда не вмешиваются ни они, ни банды. В целом, «серая» зона союзна к ним, торгует с ними, поставляет сезонных рабочих. Дальше зона банд. Там правят местные религиозные лидеры и сила оружия. Оттуда внимательно смотрят и за ними, и за «серой» зоной, готовые в любой момент совершить набег. Но группа больше 20 вооружённых человек в «серой» зоне — повод отправить туда дрон-штурмовик. Местные это знают. У них есть оружие, но они стараются жить рассредоточено, доверяя им «зачистку» нападавших. При Бесс была только 5-и километровая «мёртвая» зона, в которой уничтожалась любая вооружённая группа. Но Алиса не Бесс. За неделю она уничтожила много банд. Другие предпочли стать довольными. Но им не дают возможность накапливать оружие. Даже демонстрации; только по разрешению, только небольшие, только в поддержку. И: «Вам что, нечем заняться? Сейчас найдём». Настоящее полицейское государство. Но экономика процветает. Овощеводство и плодоводство, разведение коз и овец, местные ремёсла. Религию жёстко контролируют.