— Чего?

— Жмотом не надо быть! Вот чего! И это тоже себе, кстати, где-нибудь запиши. Девушки ненавидят жмотов! Терпеть не могут. Эх, всему учить тебя надо! В общем: ночью идём на дело.

— Опять!? — кажется, кто-то застонал в голос.

— Не опять, а снова, — жизнерадостно поправила его. — Я же не виновата, что днём воровать нельзя…

— А ночью можно?

— А ночью не видно.

На этой жизнерадостной ноте мы и расстались. До ночи.

Если вы в ночи увидели две крадущиеся тени, знайте, это мы с целителем несёмся воплощать в жизнь очередной гениальный замысел.

— Таня, ты уверена, что вход в оранжерею в это время не охраняется?

— Конечно, я уверена! Ты хоть раз видел, чтобы охраняли цветочки?

— Нет.

— Вот и я нет. Раз ты не видел, я не видела, тогда с чего совершенно неожиданно там появится охрана?

— Ну, а вдруг?

— Вдруг бывает только… — я осеклась и посмотрела в темноте на собеседника, который всё-же поумнел и надел свои очки, и решила последнее слово "Пук" не говорить. Не для детских оно ушей. — В общем, не важно. Ты достал нам отмычку?

— Если бы я знал — что это, Таня! — Томми жалобно на меня посмотрел.

— Так и знала, ничего вам, мужикам, доверить нельзя. Ладно, попробуем тогда заколкой. Я в кино видела.

— Что такое кино? — заинтересовался Томми.

— Иллюзия. Интересная, — подобрала я нужные выражения. Всё, не отвлекай.

— Ладно…

Вытащила из волос заколку (вот не зря волосы сегодня убрала!) и подошла к стеклянным дверям оранжереи. Днём они стояли распахнутыми настежь, всё равно климат внутри поддерживался специальным силовым полем. Обошла двери в одну сторону, в другую. Обычные стеклянные двери. Никакого замка нет. Куда тогда заколку совать?