– Один миллион, – пробормотал я. – По чьему-то капризу. Готов поспорить, мы что-нибудь…

– В самом деле. Вы изобретательная раса. А теперь, если не возражаешь, вон она, твоя крыша. Мы с Ирнглом немного торопимся, а нам еще нужно продезинфицировать… Спасибо.

Я глядел им вслед, пока они не исчезли за облаками. Потом заметил, что одна из телеантенн завязана в петлю – наверное, отец Ирнгла ее проглядел, – и поплелся по лестнице вниз.

Я много думал об этом с августа. Сначала злился. Потом впал в мрачные раздумья. Потом начал злиться снова.

Время от времени в прессе появлялись сообщения о летающих блюдцах, но ни словом не упоминалось о сверхоружии, которое мы получим, если демонтируем свои водородные бомбы. Но если кто-то и проболтался, как я узнаю об этом?

В том-то и дело. Ладно, я писатель, если это слово применимо к тому, кто пишет научную фантастику. И у меня на руках есть история, которую можно превратить в ходкий товар. Вообще-то я не собирался использовать этот материал, но случилось так, что как раз сейчас мне позарез нужны деньги, а в голове у меня по-прежнему пусто. И почему, спрашивается, именно я должен быть крайним?

К этому моменту кто-нибудь уже наверняка проболтался. Если не здесь, у нас, то в какой-нибудь другой стране. А я писатель, и мне нужно зарабатывать себе на жизнь. И эта история выглядит, как самая что ни на есть фантастика, и кто просит вас верить ей?

Только… Только я должен подать им знак. Знак, благодаря которому правительство сможет вступить в контакт с кобольдами, сможет дать им понять, что оно заинтересовано в сделке, в получении этого оружия. И я намерен подать такой знак.

Но у меня нет удовлетворительного окончания этой истории. Она нуждается в заключительной реплике. И знак – как раз эта реплика и есть, причем, с моей точки зрения, превосходная. Ну… если уж я решился рассказать столько… почему бы и не…

Это знак, с незапамятных времен установленный между кобольдами и человеком. Все очень просто: оставьте чашку с молоком перед порогом Белого дома.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Когда я писал этот рассказ, я жил по соседству с Лестером дель Реем, в неотапливаемой квартире за пятнадцать долларов в месяц на Вест-Энд-авеню, в Нью-Йорк-сити, с ванной на кухне и абсолютно невменяемой хозяйкой, прихожанкой Анонимных алкоголиков. Позднее здание стало частью строительной площадки сегодняшнего Линкольн-центра. Я занимал крохотулечную трехкомнатную квартирку в конце самой длинной прихожей, которую я когда-либо видел, – в два или три раза больше квадратных метров, чем в вестибюле. Эту квартиру и прихожую я использовал в прологе «Не могли бы вы чуточку поторопиться?». Название, разумеется, я одолжил у Льюиса Кэрролла, у запутанных нетерпеливых вопросов, заданных гусенице. Ну а тема…