Мама Ева подтолкнула её в нашу с Ромкой сторону и кивнула головой. Четырехлетняя Алина смотрела на всех настороженным взглядом и молчала. Время шло, а она молчит. Молчала даже, когда местная детвора попала в нее камнем. Алина стояла молча, крепко сжав глаза, из которых ручьём текли слезы, а со лба тонкой струйкой стекала алая кровь.

Все подумали, что она немая. Возили по врачам, проводили всевозможные обследования. Разрешилось все, когда Ромка сцепился с местной шпаной. Ожесточенный кулачный бой пацанов был прерван визгом Альки.

Она неслась по улице с длинной сучковатой палкой в руках наперевес. В коротких черных штанишках и желтой футболке не по размеру, которая на бегу так и норовила оголить тоненькое плечико.

Алька, на бегу, вскидывала руки вместе с палкой, поправляя футболку на место. А серые короткие волосики торчали в разные стороны, подрагивая при беге.

— Убьююююю! Не трооооожь!

От этой картины замерли с открытыми ртами все участники потасовки. Замер с открытой пастью даже уличный пёс Пират. Его правое драное ухо подрагивало в недоумении, а единственный глаз был широко открыт, недоверчиво разглядывая пигалицу и оценивая степень риска для его, собачей жизни.

Огребли тогда все. Алька с остервенением махала палкой, била всех, кто под руку попадался. Догоняла и била. Даже Ромке разок перепало, там разве разберешь, где чья спина. И только когда палка переломилась об спину местного шалопая, Алина бросила её, закрыла лицо руками и горько заплакала. Ревела долго, до икоты. Так ее Ромка и привел: всхлипывающую, икающую, с размазанной грязью на лице. А мама Ева вздохнула облегченно — не немая слава богу, а то, что плачет — это даже полезно. Гладила Альку по голове и приговаривала тихим голосом:

— Поплачь деточка. Слёзы душу очищают, это ж сколько в тебе накопилось, молчала столько времени. Все будет хорошо. А ты еще поплачь, Алюшка. Сколько нужно, столько и плачь.

Так Алька, опять же с молчаливого одобрения мамы Евы, была принята в нашу компанию.

Дети прибывали и убывали из детдома, у кого-то находились дальние родственники, сделавшие выбор принять сиротинушек в лоно семьи. Кого-то усыновляли. Только наша «троица» пребывала в прежнем составе.

Ох, сколько было порванных колготок и штанов, не единожды разбитые коленки. Одни наши проделки чего стоили! Сколько раз нас приводили к маме Еве — разбирайтесь, мол, сами с «вашей» троицей.

И чем старше мы становились, тем изощреннее была наша месть местным.

***

Стояло удушливое жаркое лето, уже отцвели первые цветочки на деревья и на них начали появляться первые ранние плоды. Еще маленькие кислые яблочки казались нам самыми вкусными плодами на земле, а уж добытые в чужом саду в неравной схватке с дедом Степаном, добыча ощущалась призом. В тот вечер Ромке попало клюкой по ноге, он прихрамывал несколько дней, и мы затаились. А потом решили «мстить». Несколько дней пробирались в нашу столовую — святую святых повара Нины, шаря по её запасам и уносили в карманах дрожжи.