* * *
«А я думал, это у меня прошлое интересное…» – ошарашено думаю, открыв для себя столь старые воспоминания. Я словно прочувствовал всё, что чувствовал тогда Шак’чи, бывший безымянной обезьяной. Обезьяна и человек, которые всё ещё не до конца слились. Но откуда третья часть отзвуков? Что является их источником? И почему я не помню злобы или ярости на шамана, с которым Шак’чи вначале заключил договор? Словно бы так и надо? Не сказать, что я прожил вместе с ним десятилетия жизни вновь, скорее, они промелькнули передо мной неясными образами, проясняясь в наиболее важных моментах, откуда и шла рассинхронизация внутри обезьяна. Что же там такого важного?.. Шак’чи тоже не совсем понимал, что такого непонятного в его прошлом, хотя и чувствовал неправильность. Вместе мы с ним погрузились в самое начало ещё раз.
Схватка, в которой он родился. Вокруг были люди, они танцевали, стучали палками друг о друга, но всё это было смазано. Чёткими были только человек и обезьяна, сгорающие заживо. И огонь, конечно. Огонь, да… Два отзвука нашли свои источники в воспоминаниях. Я прекрасно уже ощущал, откуда они взялись. Но что такое этот странный гул, треск, рёв? Откуда он идёт? Может, под хворостом? А что хворост? Там вообще неясно, что горит. Хворост, стволы деревьев, ветки… Всё нечёткое. Только бьющиеся насмерть человек и обезьяна. И сжигающий их огонь. Мы уже давно ощущаем не всплывшие заново воспоминания Шак’чи. Мы смотрим, точнее даже не смотрим, а чувствуем каким-то непонятным ощущением сражающиеся друг с другом образы. Человек. Обезьяна. Посреди моря жаркого пылающего огня, слепящего своими отблесками и искрами… Огня?..
Поняв источник гула, я словно бы вытащил затычки из ушей. Или у меня внезапно вернулась чувствительность кожи. Или нос стал чувствовать запахи… Словно бы вернулось заблокированное сенсорное чувство, сделав мир полнее. Я понял, что гул исходил от огня. Он был полноценным участником процесса. Он был этим «третьим». Той недостающей частью мозаики, которая стала картиной рождения моего спутника.