А еще она не хотела в Шеннон Ар, при всей своей глубочайшей симпатии и уважении к Ширин. Если уж цепляться за жизнь, так лучше здесь, в столь полюбившемся ей Саманданге, чем под вечно сумрачным подлунным небом.

Саша по-прежнему звал ее к себе в Наган Карх, обещая, что снимет ей квартиру в Кархе, если она не хочет жить в крепости, но она понимала, что учиться ей будет неудобно, несмотря на то, что путь из центра Кархи в центр Саманданга занимал от силы полчаса. Она так привыкла к шумным улицам, к кипению жизни в университете, к веселым бесшабашным гулянкам дормитория… Променять их на тишину, серьезность, деловую сосредоточенность Кархи — нет, ни за что! Она готова была время от времени бывать у Саши в крепости на правах дорогой гостьи и советчика, но никак не в качестве его подданной. Лучше уж тогда в Шеннон Ар, поближе к Ширин. Хотя… выучившись, она скорее всего присоединится к одному из доменов или очагов Ширин и будет говорить про нее "моя Верховная" — так же, как говорили сейчас другие ее последователи. Если, конечно, выучится.

Иллирия встретила ее ласковым и влажным ветром и пепельными густыми облаками, грозившими пролиться дождем. Дожди здесь шли теплые, они не мешали ей купаться, а если дождь припускал с настоящей южной силой, она пряталась в большой белокаменной беседке на полпути от шеадра к храму. Сейчас тоже стало накрапывать, и она решительно повернула от берега вглубь острова. Промахнув почти до самого храма, она хотела свернуть к беседке, когда ей показалось, что дверь храма широко распахнута. С трудом сдерживая волнение, Юлька подбежала ближе и затормозила почти у входа. Невидимая стена, до сих пор не пускавшая ее к дверям, исчезла, порыв ветра распахнул приоткрытую дверь еще сильнее, поманив зайти в гости.

Кто-то смог попасть сюда до нее? Только сама Элианна, нарождающаяся или уже воплотившаяся, могла первой войти в собственный дом. С мучительным страхом Юлька двинулась по занесенным землей плитам и остановилась прямо перед темным арочным порталом. Оттуда пахло чем-то странным, немного — затхлостью запертого дома, немного — камнем и старым деревом, и еще чем-то едва уловимым, пряно-сладким, похожим на смесь апельсина, ванили и сандала. Она сделала решительный шаг вперед и очутилась в просторном сводчатом зале, сумрачном оттого, что через мозаичные разноцветные окна не проникал солнечный свет. Со страхом она прошла вдоль огромного, но теплого и уютного зала, любуясь множеством удивительных статуй: Элианна представала тут во всем своем великолепии. Нежная, печальная, страстная, гневная, скорбящая… в толпе детей, обнимающая стариков, окруженная Двуликими. Разная. Статуи были сделаны из разных видов камня и даже из дерева, большие, маленькие, светлые и темные, тусклые и мерцающие… Их пестрота и разнообразие очаровывали, заставляя ее сердце замирать от восторга.