— Но я их знаю! — возмущенно ответил Стасик, резким движением высвободив свою руку из хватки Гамала.

Старик покосился на гоблинов, которые терпеливо ждали у своих мешков.

— Знаешь? Откуда?

— Это в их банде я работал зазывалой, пока…. Ну, пока не произошел несчастный случай на производстве.

Выражение лица Гамала немного смягчилось. Он выпрямился и шумно выдохнул.

— Вот оно что, — произнес старик уже без прежнего негодования. — Ну, хорошо. Но впредь запомни: кто бы ни пришел сюда, кто бы ни звал тебя наружу — не выходи!

— Этого вы могли бы и не говорить, — проворчал Стасик, который и сам бы никогда не осмелился выйти к чужакам. Он и прежде, еще в неправильном мире, придерживался того же золотого правила. Если, например, находился один дома, никогда никому не открывал. Даже к двери не подходил, чтобы спросить, кто там.

Разобравшись со всем, Гамал вернулся к гоблинам. Стасик шел рядом с ним.

— Ну, что вам, бездельникам, надо в этот раз? — без намека на любезность спросил старик.

— Добро принесли на обмен, — ответил Зархад.

Гамал тяжко вздохнул, всем своим видом показывая, что делает гоблинам большое одолжение, тратя на них свое драгоценное время.

— Ну, хорошо, — произнес он. — Давайте взглянем на это ваше, так называемое, добро.

— Ты погляди, ты внимательно погляди, — убеждал его Зархад, опускаясь на корточки возле мешков и развязывая веревки, стягивающие их горловины. — Нынче у нас добро царской категории. Даже не знаю, сможешь ли ты его себе позволить.

Из мешка начало появляться то самое добро. Стасик ничуть не удивился, увидев одежду и оружие. Собственно, что еще там могло оказаться? Гоблины принесли то, что взяли с убитых ими героев. Одежда была обильно выпачкана кровью, на ней кое-где остались пробитые оружием дыры.

На оружие — небольшой меч и два тяжелых боевых ножа, Гамал даже не посмотрел. Склонившись, он стал перебирать тряпки, что-то чуть слышно бормоча себе под нос. Гоблины стояли рядом, и, не вмешиваясь, терпеливо ждали.

— Ну, такое себе добро, — брезгливо произнес Гамал, закончив осмотр. — За тряпки, пожалуй, дам четыре бутылочки лечебного зелья.

— Что? — вознегодовал Зархад, подпрыгнув на метр от земли. — Всего четыре? За все?

Он огляделся по сторонам и прокричал:

— Помогите! Спасите! Грабят средь бела дня! Старик, однажды боги страшно накажут тебя за твою жадность! Ты ходишь по лезвию ятагана. Небесное терпение на исходе.

— Это я еще, кстати, очень добрый, — возразил ему старик. — Потому как вся эта ветошь и трех бутылочек не стоит.