На Мортуса вид Грыжи Антрекотовны не произвел никакого впечатления. К специфической внешности своей кухарки он давно привык и смирился с ней, хотя, когда увидел ее в первый раз в момент приема той на работу, сам едва не остался заикой. Удивило его иное — Грыжа бежала не порожняком, она тащила за своей широкой спиной огромный серый мешок. И в том мешке явно находилось что-то живое, о чем можно было догадаться по слабому шевелению внутри него.

Не успели Ильнур и Мортус проводить взглядом Грыжу, которая, не выпуская мешка, тоже побежала к крепостной стене, как оба расслышали набирающий силу монотонный гул. Земля затряслась мелкой дрожью, воздух завибрировал от пронзающих его волн неведомой, но темной и злой, силы. Ее ощутили все, и воины, и, особенно, маги. Лаура, уже готовая метнуть световые копья в обидчика своего Коленьки, застыла в изумлении, пораженная той неведомой мощью, которую она ощутила. Что-то приближалось к ним. Что-то шло сюда, поднимаясь из земных недр. Что-то страшное и чуждое этому миру.

И тут пелена ярости, помутившая ее разум, рассеялась. Лаура вспомнила обо всех предостережениях Эларии, и содрогнулась от ужаса. Только сейчас она осознала, что они наделали. Схлестнувшись с силами зла на руинах древней крепости, они совершили ровно то, что пытались предотвратить. Пустив в ход магию, они сами разрушили сдерживающий барьер. И теперь то, что сотни лет пребывало в заточении, обрело свободу.

Осознание произошедшей беды заставило Лауру на какое-то мгновение забыть даже о своем возлюбленном, что продолжал кататься по камням и пронзительно визжать. Забыла она и об его обидчике — странном существе, с головы до ног покрытом грязными бинтами. Впрочем, о последнем уже незачем было беспокоиться.

Стасик стоял на коленях, низко опустив голову, и покорно ждал своей участи. У него не осталось сил даже на то, чтобы ползти. Под его телом растеклась темная лужа крови, струящейся из многочисленных ран. И пусть он совсем не чувствовал боли, но зато прекрасно ощущал настойчивые прикосновения обжигающе-холодных пальцев подобравшейся к нему смерти. В этот миг, стоя на краю гибели, он жалел лишь о двух вещах: что не добил ненавистного Кольку, и что не доживет до выхода дополнения к своей любимой игре.

Ильнур и Мортус тоже почувствовали неладное. Что-то надвигалось на них. Что-то такое, на фоне чего их взаимная вражда в одночасье перестала иметь какое-либо значение. То же предчувствие грядущего ужаса охватило и всех остальных участников битвы. Они прекратили сражаться, и теперь испуганно озирались, ища источник новой опасности.