Я медленно развернулся, посмотрел ей в глаза и понял, что шансов у меня не осталось.

— Да. Хотел бы попробовать…

Голос мой звучал хрипло и будто со стороны.

Рей улыбнулась.

— Тогда не противься и… просто прими от меня… что желаешь… что хочешь сейчас… больше всего на свете…

Окутавшее меня облако маг-энергии уплотнилось до состояния «лондонского тумана».

А когда он, втянувшись в меня, исчез, моему взору предстала бревенчатая стена. Висящий на крючке рушничок, запах деревенского дома, жар от растопленного очага, негромкое поскрипывание половиц и тихий, до боли знакомый голос, заставивший сердце сначала сжаться в комок, а потом вновь застучать, но уже в ускоренном темпе.

Я резко развернулся на звук и вздрогнул, как от пропущенного удара.

Алма, живая и невредимая, стояла спиной ко мне перед старым покрытым паутинкой трещинок зеркалом в одной сорочке, заканчивающейся выше колен… значительно выше колен, и, что-то напевая себе под по нос, неспешно причёсывалась.

Я осторожно, стараясь унять постоянно сбивающееся дыхание, подошёл к ней.

Обнял за плечи. Зарылся носом в её роскошные волосы…

Женщина замерла. Затем мягко прильнула ко мне и мысленно прошептала:

«Дим… но мы же с тобой… только что…»

«Плевать!»

Я целовал её шею, губы, подключичные впадинки…

«С тобой я готов повторять это…»

Мои руки ласкали ей грудь, спускались по животу, забирались под край сорочки…

«…вечно…»

Она нежилась от моих ласк и, жарко дыша, прижималась ко мне всё сильней и сильней. А я продолжал целовать её, зная, что никогда не сумею остановиться…

«…раз уж мы всё ещё живы…»