Он прервался на секунду, и доктор Хэршом успел вставить пару слов:
— Я конечно же очень рад это слышать. Однако признаюсь, что не вижу причины, почему вы решили не привозить с собой вашу жену.
Колин нахмурился:
— Я думал… То есть она думала… Видите ли, я еще не все вам рассказал. Это довольно деликатная история.
— Ничего, мы никуда не спешим. В конце концов, я в отставке, — дружелюбно сказал доктор.
В голосе Колина прорезалась нотка сомнения.
— Хорошо. Думаю, что будет справедливо по отношению к миссис Гэйл пересказать вам, как все вышло.
Вы понимаете, что я не хотел рассказывать о том, что послужило началом всему этому, то есть об Оттилии и о том, почему я вообще приехал в Канаду. Возможно, я и решился бы на это, только гораздо позже… Вы были единственным, кому я все рассказал, и мне казалось, что так даже лучше. Вполне естественно, мне не хотелось, чтобы они приняли меня за сумасшедшего. Но я проболтался.
Это случилось за день до нашей свадьбы. Белинды не было дома — пошла купить что-то, о чем мы вспомнили в последнюю минуту. Я был у них в квартире, пытаясь сделать все возможное, чтобы моя будущая теща как можно меньше беспокоилась о будущем своей дочери. Насколько помню, я тогда сказал: «У меня довольно неплохая должность в “Объединенных электрофизических предприятиях” и очень хорошие перспективы. Тем более у них есть филиал в Канаде, и если Оттилия решит, что ей не нравится жить в Англии…»
Я осекся, увидев, что миссис Гэйл внезапно остолбенела и уставилась на меня с открытым ртом. А затем спросила с дрожью в голосе: «Что вы сказали?»
Я заметил, что оговорился, но деваться было некуда. Поэтому я попытался исправиться: «Я просто говорил, что если Белинде не понравится…»
Она прервала меня: «Вы не сказали
«Э-э, возможно, и сказал, — признался я, — и значит, если ей не понравится…»
«Почему? — требовательно спросила она. — Почему вы назвали ее Оттилией?»
Она пребывала в таком напряжении, что мне некуда было деваться.
«Потому что… я так думаю о ней», — сказал я.
«Но почему? Почему вы думаете о моей Белинде как об Оттилии?» — настаивала она.
Я не находил подходящих слов. Моя теща сильно побледнела, и было видно, как дрожат ее руки. Она была испугана и явно огорчена. Пристыженный, я отбросил всякое притворство.