Двое старых товарищей и девушка, которую он полюбил с первого взгляда. Всё очень просто: не оставляй в живых ворожеи, так заведено издавна. Но перед Горри вдруг встал выбор, который он сделал неожиданно легко. Короткая схватка, много крови. Два трупа и копьё, вошедшее под ребро. А дальше выбора уже не было.

Чувства вины тоже. Нет-нет: Горри ни о чём не жалел. Он только боялся, что всё было без толку.

Ах, кабы Навчин и правда оказалась колдуньей! Увы. Никакого колдовства — помимо того, коим любая нормальная баба владеет. Горри знавал много женщин, и убивать из-за них доводилось не раз. Но Навчин была особенной.

Однако никакой не колдуньей, как ни жаль.

Горри проснулся: то ли потому, что в боку опять закололо, то ли от голоса Навчин. Девушка стояла на коленях перед почти затухшим костром: молилась. Не о себе.

— Поспи. Я того не стою.

Навчин не обратила на эти слова внимания. Может, даже не расслышала: потрескавшиеся губы Горри едва шевелились. Он не был уверен, что сумеет ещё раз подняться на ноги. Ног почти не чувствовал.

— Перестань.

Она обернулась. На прекрасных голубых глазах стояли слёзы.

— Это всё, что я могу сделать.

Кажется, и до Навчин окончательно дошло: ничего хорошего парочку беглецов не ждёт. Однако и никакого пути назад нет — остаётся или ползти дальше, или хотя бы принять неизбежное. Оно того стоило?

Пожалуй, да.

Навчин обвила руками его шею. Умирать в объятьях любимой женщины — редкая удача, если уж честно. Горри повидал великое множество куда худших смертей. Он почти смирился, что именно так, здесь и сейчас всё должно окончиться — но тут случилось неожиданное.

— Ты рано сдался. Слабак.

Навчин подскочила, услышав мужской голос за спиной — и Горри тоже подскочил бы, кабы мог. Путник посреди мёртвой тундры — уже невероятно, но пусть. Однако на земле, ровной словно стол, они бы заметили чужака час-другой назад. Тот словно из ниоткуда взялся.

Незнакомец подошёл к костру.

Он был очень высок, широк в плечах — аж здоровее Горри, однако лет на тридцать старше. Носил косматую бородищу и либо был абсолютно лысым, либо побрил голову не позже, чем этим утром. Дорожная накидка — дорогая: такую ткань бывшие товарищи Горри считали хорошей добычей.

— Я не слабак.

— Убить сотню людей — ещё не значит быть сильным.

Бородач пошевелил жалкий хворост в костре палкой, которая служила ему походным посохом. Как ни странно, Горри сразу ощутил тепло.