* * *

Я и старец дошли до лестницы, ведущей в жилище Мадхури Саран и Похара Те-Танга. Мои колени задрожали, ноги подломились — я упал. Линия Духа дёргалась, как линия сейсмографа во время десятибалльного землетрясения. Я часто и коротко задышал, будто долго бегавшая по жаре собака.

Танэ Пахау помог мне подняться:

— Крепись, юноша, впереди ещё двенадцать тысяч битв.

— Уже одиннадцать тысяч девятьсот девяносто девять.

— Ради спасения Дивии ты должен победить во всех.

— А когда мне снова можно будет обратиться за благоволениями? — спросил я. — Благоволения — отличная вещь. Столько халявных ништяков…

Старец посмотрел поверх моей головы:

— Не скоро. Равновесие склоняется в сторону пустоты.

— Но что будет, если я пойду в храм и попрошу благоволение?

— Говорю же, сейчас — ничего. Если будешь настаивать, то равновесие склонится в сторону наказания.

— Ясненько. А чтобы равновесие склонилось в сторону награды, я должен совершить добрые поступки во славу Дивии?

Танэ Пахау не ответил, а только по привычке погладил подбородок вместо прежней бороды.

Ноги мои перестали дрожать, осталась сильная слабость. Я не был уверен, смогу ли взойти по этим ступенькам? Ведь сколько ступеней я сегодня преодолел. И не только в прямом, но и в метафорическом смысле.

Я поднялся и прошёл несколько ступеней. Мочи-ка, болтавшаяся за моей спиной, тянула вниз и больно била по икрам.

— Позволь, я помогу тебе дойти, — сказал Танэ Пахау.

— Нет, вам лучше уходить. Кстати, где вы будете жить? У вас есть дом?

— У меня есть расплата за ущерб, — похлопал старик по коробу, где сохранил отобранные у воров шкатулки. — Найду себе пристанище в Восьмом Кольце.

Со стороны Храма Движения Луны донёсся отдалённый шорох и свист. В тёмном небе мелькнул силуэт акраба. Стремительно поднявшись в воздух, он полетел к нам, замедлился, но не стал опускаться или приземляться. Видимо, я был уже слишком близко к дому, воры не рискнули напасть.

В днище акраба открылся небольшой люк и до меня долетел крик: