– Прошу простить мои манеры, – засуетился хозяин лавки, быстро отставляя гармонь. – Матвеев, Георгий Михайлович. Музыкант в прошлом и не слишком удачливый торговец теперь, – слегка поклонился он.

– Григорий Михайлович. Этим вечером я приглашен в дом князя Буачидзе, именно для этого я решил купить гитару. Ничего официального. Много еды, много вина и огромное радушие хозяина, как это обычно принято в этих местах. Хочу пригласить вас с собой. Думаю, такой музыкант, как вы, будет принят князем со всем радушием.

– Князь – известный в городе меценат, хотя лично я с ним не знаком, – удивленно проворчал Матвеев. – Думаете, это будет удобно?

– Даже не сомневаюсь, – решительно заявил Елисей. – Дочь князя училась музыке, и думаю, ваши подсказки будут ей весьма полезны в будущем.

– Вы собираетесь устроить музыкальный вечер, или князю просто нужно развлечение? – помолчав, прямо спросил толстяк.

– Для развлечений я не слишком гожусь, – жестко усмехнулся Елисей, кивая на гитару. – Нет, это будет дружеская посиделка с музыкальным сопровождением. Уверяю вас. Ну и для вашего дела подобное знакомство будет полезным. Не без этого, конечно.

– Я согласен, – решительно взмахнул рукой Матвеев, широко улыбнувшись.

* * *

Елисей допел куплет и, сделав перебор, прижал ладонью струны. Внимательно слушавшие его гости дружно зааплодировали. Княжна, украдкой утерев глаза, чуть улыбнулась и, спрятав платочек, спросила:

– И много у вас таких песен, Елисей?

– Хотелось бы больше, – улыбнулся парень в ответ. – К сожалению, автора их уже нет в живых.

– Какая жалость! Но, признаться, я думала, это вы написали, – призналась девушка, стрельнув в него лукавым взглядом.

– Нет. В числе моих талантов таланта стихо сложения точно нет.

– Вы уверены? – продолжала поддевать его девушка.

– Абсолютно, – решительно кивнул парень.

– Нино, – строго произнес князь. – Ты ведешь себя неподобающе.

– Дато батоно, позволь дочери веселиться. Ведь все происходит у тебя на глазах, – вступился за нее Елисей.

– И правда, ваше сиятельство, ну какой вред может случиться от пары невинных шуток, сказанных молодыми людьми, – добавил Матвеев и с молодецким «Эх!» развернул меха гармони.

Играл он действительно виртуозно. Гармонь в его руках пела, стонала и плакала, заставляя слушателей испытывать всю гамму эмоций. Идеальный слух помогал ему моментально улавливать любую мелодию, и он тут же начинал импровизировать, порой выдавая такой, что даже Елисей, повидавший всякое, диву давался.

Спев какой-то романс, Матвеев вопросительно посмотрел на парня, и Елисей, чуть кивнув, коснулся пальцами струн. Строчки стихов поэта-хулигана сами всплыли в памяти, и парень, прикрыв глаза, запел. Князь, слушая его, оперся подбородком на кулак и, прикрыв глаза, чуть кивал в такт словам песни. При этом из его глаз скатывались крупные слезы, которые он и не замечал.