Нет. Так нельзя.

Они имеют право, да. Вася вообще всегда сам по себе, а Гриша получил моё высочайшее разрешение. И вмешиваться вроде бы нехорошо. Не по правилам. Даже зная, что меня тут никто судить не будет.

Они сдохнут, если не остановятся, и это их выбор. Но я ведь тоже могу выбирать, да? Я тоже имею право.

Любить. Ненавидеть. Бояться. А ещё– держаться.

И позволить, чтобы снова, в очередной раз, нелепая случайность отняла…

Ну уж нет.

– Разойдитесь. Пожалуйста.

Хоть коротыш устраивай, честное слово! Вроде того, когда дядька Славка гаечный ключ уронил точнехонько на клеммы аккумулятора. Только у меня под рукой сумки с инструментами нет и…

Ключ.

Который от всех дверей.

– А ну, брейк, кому сказано?!

Бил я не особо примериваясь. Куда достану. Главное, чтобы по светлячкам. Держась за свою палку-ковырялку обеими руками. Воткнул в самую гущу гирлянд и, кажется, успел провернуть прежде, чем…

Для левого глаза это выглядело вспышкой сверхновой. Для правого– волной от взрыва, эпицентром которого я сам, видимо, и был. Целый и невредимый. А остальных, э… разметало.

Хотелось орать, топать ногами, швыряться в стену всем, что попадется под руку, стучать по двум тупым головам кувалдой и вообще– выпустить пар. Но остановиться пришлось сразу, на первом же пункте, когда понял, что если закричу, непременно сорвусь на визг.

– Я очень…

Напугали вы меня. До смерти. Причем, добро бы, до моей, так нет же.

– Очень…

Фиг с ним, что проигнорировали просьбы и приказы, к такому я привычен. С юности, можно сказать.

– Очень…

Но есть кое-что ещё. Глубоко личное. То, о чем вспоминать не хочется, но и забыть не получается. А вы, как назло, разбередили душу.